Сообщества взаимной помощи как способ выживания в условиях тяжелого кризиса.

И.В. Пешков. 02.08.2020

Как говорил Конфуций, надо давать вещам правильные имена,

иначе не найдешь ни вещей, ни имен.

(вычитал у М.Г.Делягина)

Написано в развитие предыдущей статьи «Размышления у входа в новый мир»: https://igor-peshkov-59.livejournal.com/2482032.html .

В настоящее время появляется все больше свидетельств о тяжелом характере наступающего экономического кризиса. Аналитики – и левые, и правые – говорят о кризисе как завершении эпохи капитализма.

Характеристики степени тяжести предстоящего кризисного этапа разнятся, но масштаб оценивается по нижней (то есть минимальной) планке как аналогии «Великой депрессии» - одного из крупнейших в мировой истории нового времени экономического кризиса, когда треть трудящихся США остались без работы, а уровень потребления упал практически вдвое.

По максимуму предполагается вступление человечества в эпоху так называемых «темных веков» (значительное падение уровня технологий и культуры), что случалось дважды за весь период всемирной истории: первый в XVII—VIII века до нашей эры – «Кризис бронзового века»; второй – после падения Римской империи V – XV века нашей эры (то есть 10 веков – тысячелетие).

Исследования А.И.Фурсова показывают, что предстоящий кризис является сочетанием (суперпозицией) ряда кризисов разной мощности и масштаба, так называемый «кризис-матрешка» (социальный кризис третьей степени).

Первый тип тяжелого кризиса – кризис перехода между эпохами, когда элитам нужно сохранить свою власть в новых условиях. Аналогом является кризис «длинного XVI века» (1453-1648), связанный с переходом от феодализма к капитализму, когда феодальные элиты стремились (и у них получилось) сохранить свою власть, свое влияние в новой реальности.

Второй тип кризиса, в котором внутреннее ослабление цивилизации сочетается с нашествием «внешнего пролетариата» (термин А.Тойнби) – волной переселения извне менее развитых, но бурно плодящихся народов. Аналогичный кризис был в эпоху поздней античности, во времена гибели Римской империи. Империи не удалось сохраниться, ее место заняли варвары, и общество погрузилось в «темные века» почти на тысячелетие.

Третий тип кризиса – гибель экономики старого типа в связи с экологическими и климатическими катаклизмами. Аналогичный кризис был в период, начинающийся с 25 тысячелетия до нашей эры до 10-8-го тысячелетия до н.э. Так называемый кризис верхнего палеолита. В этот период произошел переход от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству. Из-за того, что люди, размножившись, истребили дичь и объели огромные пространства планеты. В тот период население уменьшилось на 75-85% - такой ценой люди перешли на производящий уклад жизни. Сегодня кризисы экономические и политические наступают в условиях перенаселенности планеты, с огромной нагрузкой на экологию, и близящимся дефицитом сырья, воды.

Как бы то ни было, налицо приближение серьезных кризисных событий.

Как реагирует большинство? – Рассматривает сценарии событий ближайшего будущего как просто как текст. Не придавая серьезного значения этой информации.

Это свидетельствует о параличе воли наших современников.

В одной из статей Ю.В. Громыко и Ю.В. Крупнова такая позиция сравнивалась с головой без тела, которая с ужасом видит приближение опасности, но сделать ничего не может.

Другая аналогия: человек находится в каюте тонущего корабля, но выйти не получается.

Что же за цепи, что удерживают людей от активных действий?

Эти цепи заложены в матрице основных свойств современного нам общества – общества потребления.

Общество потребления — метафора, обозначающая совокупность общественных отношений, организованных на основе принципа индивидуального потребления.

Впервые термин ввел немецкий социолог-фрейдомарксист Эрих Фромм.

Потребление из неосновного момента существования человека как разумного существа возводится в культ, имеющий такие качества как

- ускоренное обновление вещей безотносительно от их пригодности и полезности; а также сокращение срока полезного ресурса вещей;

- ориентация на образ жизни так называемых «звезд» (подражание звездам – «селебретизация»), в отличие от ориентации на высокие образцы культуры в предшествующие эпохи;

- связь уровня потребления с социальным статусом;

- бесконечная изнурительная гонка за поддержанием уровня потребления как маркера престижа.

Культ потребления сметает культурные коды, заменяет их симулякрами. Общество потребления разрушает культурную идентичность, самоидентификацию человека.

Избыточное потребление производит гигантское расслоение как внутри одной страны (на сверх-богатых и нищих), так и в мире, где США являются мировым центром самых высоких стандартов потребления и остальной мир, который вынужден тянуться за этими образцами. В странах третьего мира, в мире отверженных возникают контр-движения террористического фашистского толка, направленных на разрушение мира богатства.

Еще одним аспектом общества потребления является «общество спектакля» – характеристика, данная обществу западного типа Ги Дебором, политиком леворадикального толка, философом, историком, писателем.

Общество спектакля, каковым становится общество потребления, характеризуется усиливающимся суггестивным характером СМИ, рекламы (суггестивный – внушающий какие-н. представления, идеи; воздействующий на чьи-либо мысли, подсознание или поведение); заменяющий индуцированными образами реальные события, активно формирующий новые потребности на основе неосознаваемых психологических механизмов.

Здесь мы имеем два следствия.

Первое. Человек общества потребления утрачивает духовность. Нашего современника этим не испугать, для него духовность это что-то вроде рюшек на одежде – красиво и непрактично. Однако напомним, духовность это то, что движет человеком, что подталкивает его к развитию, к преодоления себя, и, в конечном счете, к преобразованию мира.

Второе. Человек общества потребления сужает свой кругозор, не видит многие важные события и процессы, происходящие вокруг (потому что шкала/иерархия ценностей иная).

То есть человек общества потребления не имеет мотивации к преобразующему труду, оказывается в замкнутом иллюзорном мире.

Но сегодня этот привычный мир завершается. Деградирует Европа, в огне Америка. Удивительно, что до сих пор продолжают на голубом глазу проповедовать ценности обанкротившегося западного проекта потерявшие связь со временем его апологеты, такие как Ходорковский или Навальный и еще немалое количество их симпатизантов.

Ухудшение ситуации обещает быть стремительным. Остановка экономики, безработица, и, вероятно, сокращение объема социальной поддержки со стороны государства. Продолжительность кризиса сегодня не может предсказать никто, но нужно быть готовым к тому, что он продлится несколько лет (а скорее – исходя из масштаба – десятилетий). И готовым к нему нужно быть в любом случае: если выдалась теплая осень, это не значит, что нужно отказаться от зимней одежды.

Многие люди могут остаться один на один с нуждой без надежды на улучшение.

В этой ситуации решением может стать объединение людей на началах взаимопомощи, взаимной поддержки. Создание общностей, которые могут выполнять действия для обеспечения потребностей их членов: огородничество, консервация, хранение урожая, ремесленничество, уход за детьми, обучение детей, обучение взрослых новым навыкам и специальностям, и многое другое.

Читатели статьи уже сейчас могут создать сообщество взаимопомощи, обмениваться опытом, полезными советами, рецептами.

Подчеркнем, речь идет о возможной ситуации неисполнения государством привычных населению функций. Такое было у нас в начале 90-х, такое сейчас в Америке, где органы правопорядка устраняются от уличных разбоев, грабежей, убийств. Мы не предсказываем худший сценарий, но утверждаем, что его вероятность не равна нулю, а потому люди должны быть готовы к самому сложному развитию событий.

Итак, в ситуации, когда помощь от государства ждать не придется (пусть временно), важно, чтобы было окружение, способное оказать поддержку.

У русских до сих пор живы традиции оказания помощи близким, окружающим. В самое тяжелое время мы убеждаемся в верности правила: «Мир не без добрых людей».

Сообщества взаимной помощи отличаются от бригад, артелей, кооперативов в привычном нам смысле. Последние работают на потребности рынка и посредством получаемых денег рассчитывают на улучшение своего положения.

Когда рынок остановится (рецессия), деньги практически перестанут выполнять многие свои функции, сообщества взаимной помощи заменяют рынок: весь обмен проводится внутри такого сообщества. Что обеспечивает его устойчивость, выживаемость.

И это не натуральное хозяйство, а, во-первых, хозяйство распределенное между участниками, что расширяет его опции; во-вторых, хозяйство ведется с применением современных технологий, а не только мускульная сила плюс подножные природные ресурсы.

Грамотный подход к делу может дать возможность проектирования сообщества для расширения функций выживания и даже повышения уровня жизни (в той ситуации).

Подход такой.

Определяем базовые потребности, которые необходимы для жизни независимо от возможностей социальной среды.

Например, питание. Должна быть пища, отсюда огород, теплицы, курятники и другие аналогичные (включая экзотичные на сегодня варианты – разведение грибов в подвалах, заброшенных зданиях), то есть производство продуктов питания. Далее хранение: погреб, грамотно построенное овощехранилище (а не гноилище), сушка, консервация и т.п.

Жилье. Как будет развиваться жизнь в городе – вопрос. В тенденции города будут приходить в упадок. Значит должны быть резервные места проживания: дача, сельский дом, заимки. Значит они должны быть оборудованы под форс-мажорные обстоятельства: утепление, изоляция, необходимые реконструкции и т.д.

И так дальше.

Планирую создать ресурс, посвященный этим темам – в любом случае полезно для здоровой жизни.

В любом случае, нужно действовать. «Нас убивают не кризисы – нас убивает наш собственный страх, собственное отчаяние и безволие, собственная паника». М.Г.Делягин.

Мы понимаем, что государство не будет сидеть сложа руки. У нашей страны грамотное руководство, адекватно оценивающее угрозы и вызовы.

Но последствия процессов, носящих глобальный характер, не всегда сможет купировать государство со скромным удельным весом в мировой экономике.

Кроме того, Россия – гигантский резервуар полезных ресурсов – от нефти и газа, от редких элементов до пресной воды – с малым населением, а потому она является и будет являться вожделенной целью для разного рода геополитических хищников.

В.В.Путин подготовил страну к этапу ожесточенной борьбы за ресурсы – страна надежно защищена от прямых посягательств.

Но целью атаки может являться экономика, внутренняя политика, целостность страны.

В любом случае, ухудшение условий жизни простых людей более чем вероятно. Поэтому готовность населения – необходимое условие выживания.

Но. В случае, если государство устоит, пройдет все этапы потрясений – структуры горизонтальной самоорганизации станут основой нового типа общества и смогут решать задачи расселения и создания поселений нового типа; порождать новые типы занятости. Создавать гармоничную, экологичную цивилизацию, не уничтожая, а воссоздавая природу.

Но до этого нужно дожить.

Хочется завершить статью мотивационно, приведя слова А.И.Фурсова: «Что можно сегодня противопоставить демонтажникам (современногомира)? Не так много, но и не так мало — волю и разум. Волю противопоставить их социал-дарвинистскому прогрессу этику брахманов и кшатриев, т.е. этике менял с их философией гешефта надо противопоставить этику воинов и жрецов (священников). Разум — это новое рациональное знание о мире. Новая этика и новое знание — вот щит и меч против цивилизации менял. Гарантирует ли это победу? Нет. Победа обретается в борьбе. Но это гарантирует волю к победе и достоинство как состояние ума и души. И надежду на то, что мы пройдём кризис, в который погружаются капитализм и западная цивилизация, что мы останемся на корабле, скользящем по волнам Океана Времени, в который погружается Эпоха Пирамид».

Постскриптум.

В 50-е – 70-е годы в нашей стране – в СССР – было сильно влияние науки и техники на молодежь, на общество. Выпускалось огромное количество научно-популярной литературы, журналов, фильмов. Люди увлеченно читали фантастику и грезили открытиями, покорением новых пространств, далеких планет и звездных систем. Ежегодно вузы страны выпускали тысячи инженеров, исследователей, чья подготовка была одной из лучших в мире.

Эти настроения прекрасно передают письма из прошлого, нам – жителям XXI века. Молодые люди того времени завидуют нам – современникам величайших открытий, изобретений, участникам великого освоения новых миров (по их представлению).

Куда это ушло? Не вина ученых и инженеров, что страна свернула с пути прогресса – за это ответственны, прежде всего, политики, которые оказались не соответствующими уровню встававших задач и проблем.

Следует напомнить, что общество потребления возникло на Западе как альтернатива советскому социализму. Но руководство КПСС в конце 50-х – начале 60-х годов дало неадекватный ответ, поставив цель: все большее удовлетворение растущих потребностей советских людей. То есть, толкнув советских людей на путь, аналогичный обществу потребления. То есть Запад из конкурента невольно стал недосягаемым образцом для советских людей через культ труднодоступных импортных товаров. Это завело страну в тупик и способствовало ее гибели.

Но в тупик зашел и Запад.

Koгда у Рэя Брэдбери спросили, почему не сбылись его рассказы, и люди до сих пор не ocваивают Марс, писатель ответил:

«…люди — идиоты. Они сделали кучу глупостей: придумывали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штуки вроде IPhone, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия. А вот если бы мы развивали науку, осваивали Луну, Марс, Венеру… Кто знает, каким был бы мир тогда? Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет заниматься потреблением: пить пиво и смотреть сериалы».

Сегодня нужно начинать сначала. Это в определенном смысле оптимистическая задача. Потому что появляется шанс пересдать карты Истории. Создать новую основу общества – деятельную, ищущую, открытую новым захватывающим перспективам. В отличие от общества пассивных людей, ждущих команд, приказов.

Если человечество не скатится в черную антиутопию, то будущее не будет похоже на образы, создаваемые Голливудом. Не будет мега-городов. Это будет прекрасный симбиоз цивилизации и природы, не уничтожающих, а взаимно дополняющих друг друга.

Это зависит только от того, сможем ли мы захотеть действовать.

Если нет – уже практически готовы технологии расчеловечивания людей. Например об этом – выступление директора Курчатовского института М.Ковальчука «Служебные люди» (как одна из многочисленных деталей страшного «нового мира»): https://www.youtube.com/watch?v=4PEmiB9X9Fk .

За наше будущее мы голосуем поступками, нашими практическими действиями.

Приложения:

Приложение 1. Великая депрессия.

Приложение 2. Темные века.

Приложение 3. Общество потребления.

Приложение 4. Общество спектакля.

Приложение 5. Кризис-матрешка.

ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ. ПРИЛОЖЕНИЯ.

Приложение 1. Великая депрессия.

Понятием «Великая Депрессия» называют один из крупнейших в мировой истории экономических кризисов. Несмотря на то, что Великая Депрессия разразилась в США, она затронула и многие другие страны.

Основные черты Великой Депрессии:

- падает биржа, обесцениваются ценные бумаги. Вслед за обвалом бирж началось массовое банкротство банков, чьи акции обесценились. В период с 1929 по 1932 год закрылось почти пять тысяч банков, все они остались должны своим клиентам проценты по депозитам;

- нарастает кризис доверия, усложняются условия кредитования;

- наблюдается волна банкротств, падает уровень жизни, растет число самоубийств;

- обесцениваются продукты сельского хозяйства; кредитные обязательства стали для фермеров непосильной ношей, к концу 1933 года разорилось почти 9 тысяч фермерских хозяйств;

- происходит резкое падение производства: массово закрывались фабрики и заводы. К началу весны 1930 года в стране насчитывалось 4 миллиона безработных, а к началу 1933 года, эта цифра составляла уже 17 миллионов, а это каждый третий человек от всего трудоспособного населения Соединенных Штатов. Уже в конце 1932 года федеральная служба помощи безработным уже не имела возможности оказывать помощь. За годы депрессии разорилось 135 тысяч компаний, доходы оставшихся на плаву составляли не более 60% от прежних.

Кризис 1929-1933 годов принёс поистине катастрофические последствия.

По разным данным, за годы Великой Депрессии в Америке от голода, холода и болезней скончались от 7 до 12 миллионов человек;

Почти три миллиона человек остались без крова;

Резко понизился уровень промышленного производства;

Практически полностью исчез малый и средний бизнес;

Рынок пришёл в упадок;

Резко снизилось количество финансов в экономике, с рынка почти полностью исчезли инвесторы;

Выросло количество радикальных партий (и левых, и правых);

Почти в два раза упал ВНП США.

Кризис 1929-1933 годов способствовал радикализации политики в странах Европы, что, в конечном счете, привело к развязыванию Второй Мировой войны.

Источник: https://usamagazine.ru/velikaya-depressiya-v-ssha/

Приложение 2. Темные века

Темные века – время глубокого технологического упадка, упадка культуры, примитивизации нравов – наступает после падения цивилизации.

Такие периоды случались в истории человеческого общества как минимум дважды.

Первые исторически достоверно зафиксированные Тёмные века как «Кризис бронзового века» — примерно XVII—VIII века до нашей эры, Средиземноморье. Причина наступления Тёмных веков: извержение супервулкана Санторини, в прямом смысле слова смывшее в море самую развитую и влиятельную из средиземноморских цивилизаций — Минойскую, и последовавшие за ним вулканическая осень и бронзовый коллапс (на деле Тёмные века накрыли не только минойцев, но ещё хеттов (кстати, Троя — это как раз у них), микенцев, вавилонян, египтян, финикийцев, et cetera), на Балканы и Малую Азию началось массовое вторжение индоевропейских племён — иллирийцев-фракийцев-фригийцев-протоармян, а также северо-греческого дорического союза племён.

Вторые Темные века наступили после падения Римской империи (IV—V век н. э.) и охватили всю Европу от Ирландии до финно-угорских княжеств на Волге. Основных причин было две — совершенно естественный коллапс римского государства, переросшего свои управленческие возможности плюс Великое переселение народов. Отличились необычайной глубиной падения вплоть до потери технологий вроде гончарного круга и ткацкого станка. Обычно Тёмными веками называется промежуток от падения Рима в 476 г. до коронации Карла Великого римским императором в 800 г. и начала т. н. «каролингского возрождения», а по самым радикальным точкам зрения они перешли в Средние только в 1453 году: пала Византия, окончилась Столетняя война, изобретено книгопечатание, у наиболее развитой (и весьма небольшой) части европейского общества появился интерес к античности и желание ее возродить. По Ле Гоффу, длинное Средневековье закончилось окончательно и бесповоротно только в 1804 году, с приходом Наполеона к власти во Франции (когда, по общепринятому мнению, уже давно наступило Новое время). Источник: https://posmotre.li/%D0%A2%D1%91%D0%BC%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D0%92%D0%B5%D0%BA%D0%B0 .

Приложение 3. Общество потребления — метафора, обозначающая совокупность общественных отношений, организованных на основе принципа индивидуального потребления.

Общество потребления характеризуется массовым потреблением материальных благ и формированием соответствующей системы ценностей и установок. Увеличение количества людей, разделяющих ценности общества потребления, является одной из черт современного человечества.

Впервые термин ввел немецкий социолог-фрейдомарксист Эрих Фромм.

Общество потребления возникает в результате развития капитализма, сопровождаемого бурным экономическим и техническим развитием и такими социальными изменениями, как рост доходов, существенно изменяющий структуру потребления; снижение продолжительности рабочего дня и рост свободного времени; размывание классовой структуры; индивидуализация потребления.

Черты общества потребления

• В потреблении, выходящем за рамки борьбы за физическое существование, в различной степени участвует подавляющее большинство населения. За последние 40 лет личные расходы на товары и услуги во всем мире возросли более чем в четыре раза — с 4,8 млрд долларов в 1960 году до 20 млрд в 2000 году.
• В торговле и сфере обслуживания уменьшается роль мелких магазинов. Главную роль начинают играть крупные торговые центры и супермаркеты. Широкое распространение приобретает шопинг, который становится популярной формой досуга и самоцелью (когда товары приобретаются не в связи с практической необходимостью, а для некоего морального удовлетворения, “покупки ради покупок”).
• Революция в сфере коммуникаций (распространение интернета, сетей мобильной связи) приводит к образованию нового информационного пространства и расширению сферы общения. Причём доступ к этому пространству и участие в общении становятся платными услугами, невозможными без наличия посредника (провайдера).
• Экономическая система тесно переплетается с культурой потребления. Бизнес производит такие феномены культуры, как вкусы, желания, ценности, нормы поведения, интересы. Важную роль в этом играет реклама, проникающая в самые глубокие слои сознания.
• Конкуренция производителей порождает конкуренцию потребителей. Человек в обществе потребления стремится потреблять так, чтобы, с одной стороны, быть «не хуже других», а с другой — «не сливаться с толпой». Индивидуальное потребление отражает не только социальные характеристики потребителя, являясь демонстрацией его социального статуса, но и особенности его индивидуального образа жизни.
• Появляется развитая система кредитования, банковские карточки, дорожные чеки, карты постоянных покупателей и т. п. Всё это ускоряет процесс принятия решения при покупках.
• Система кредитования превращается в основу социального контроля, когда благополучие основывается на вещах, приобретённых в кредит, и зависит от стабильного заработка. Помимо прямых кредитов, потребитель оплачивает стоимость кредитов производителей и реализаторов. Согласно исследованиям, проведённым сотрудниками системы банков JAK (Швеция), в Германии к 1993 году средняя «процентная» составляющая от общей стоимости на товары и услуги достигала 50 %. В 2000 году 80 % населения покупая товары, в конечном счете более 50 % суммы уплачивали за «процентную» составляющую, для 10 % эта нагрузка составила чуть меньше 50 %, и только для оставшихся 10 % дополнительные накрутки были менее 30 % от конечной стоимости покупки.
• Существенно изменяется структура стоимости товаров и услуг. Зачастую в неё включается символическая цена за «торговую марку» (бренд), когда товары «известных» фирм могут стоить гораздо дороже ничем не отличающихся от них аналогов.
• Ускоряется темп изменений моды. Вещи обесцениваются и устаревают быстрее, чем физически изнашиваются. Вводится планомерная смена одних поколений вещей другими. В обществе потребления человек, «отставший от моды», чувствует себя символически бедным.
• Образование, прежде всего высшее, становится платной рыночной услугой, приобретаемой в массовых масштабах.
• Физкультура и спорт проходят процесс коммерциализации. Профессиональные спортивные клубы становятся производителями зрелищ и покупателями спортсменов. Доступ к занятиям физкультурой становится рыночной услугой.
• Выглядеть молодым и здоровым становится «модно», особенно среди элиты. Появляется так называемая «индустрия красоты». Широкое распространение получают омолаживающие процедуры и пластические операции.

Аргументы в защиту общества потребления

Среди социологов и общественных деятелей имеется немало сторонников общества потребления и потребительства.

Их основные тезисы таковы:

• Потребление способствует возникновению хорошего и ответственного правительства, способствующего долгосрочной социальной стабильности, необходимой для общества.
• В обществе потребления производители имеют стимул совершенствовать и создавать новые товары и услуги, что способствует прогрессу в целом.
• Высокие потребительские стандарты являются стимулом для зарабатывания денег и, как следствие, упорной работы, продолжительной учёбы, повышения квалификации.
• Потребление способствует снижению социальной напряжённости.
• Потребительские мотивы поведения смягчают национальные и религиозные предрассудки, что способствует снижению экстремизма, повышению терпимости. Кроме того, человек в обществе потребления, как правило, менее склонен к риску.
• Потребление сырья и товаров из стран «третьего мира» способствует их развитию.

Аргументы против общества потребления

• Общество потребления делает человека зависимым, несамостоятельным.
• Основной целью индивидуума становится потребление, а упорная работа, учёба, повышение квалификации представляют собой лишь побочный эффект.
• Основой общества потребления являются природные ресурсы, многие из которых относятся к невосполнимым.
• Общество потребления существует исключительно в высокоразвитых странах, в то время, как страны третьего мира используются в качестве сырьевого придатка.
• В обществе потребления поощряется ускорение процессов. В том числе ускоряются отрицательные, разрушительные процессы.
• В обществе потребления снижается ответственность отдельного человека. Так, например, ответственность за загрязнение окружающей среды выбросами заводов целиком ложится на производителя, а не на потребителя.
• Двойственность процесса развития. Для функционирования общества потребления достаточно лишь тонкой прослойки людей, обеспечивающих прогресс. К ним предъявляются повышенные требования. Остальная, большая часть общества занимается тем, что обеспечивает бесперебойную работу техники. Требования к таким людям снижаются.
• Моральные ценности общества потребления отрицают необходимость всестороннего умственного, нравственного и духовного развития человека. Это ведет к оболваниванию людей, деградации их как личностей, упадку массовой культуры. Кроме того, это упрощает манипулирование сознанием, так как тёмных, невежественных людей очень легко обмануть.

Доктор физико-математических наук, академик РАН Владимир Арнольд писал:

Американские коллеги объяснили мне, что низкий уровень общей культуры и школьного образования в их стране — сознательное достижение ради экономических целей. Дело в том, что, начитавшись книг, образованный человек становится худшим покупателем: он меньше покупает и стиральных машин, и автомобилей, начинает предпочитать им Моцарта или Ван Гога, Шекспира или теоремы. От этого страдает экономика общества потребления и, прежде всего, доходы хозяев жизни — вот они и стремятся не допустить культурности и образованности (которые, вдобавок, мешают им манипулировать населением, как лишённым интеллекта стадом).

Общество потребления Бодрийяра

Бодрийяр рассматривает потребление как цепную психологическую реакцию, которая направляется современной магией, природа которой бессознательна.

Потребление предметов больше не связано с их сущностью — речь идёт скорее об отчужденных знаках предметов, которые существуют лишь в связи друг с другом. Избыток предметов потребления указывает на «мнимое» изобилие, которое Бодрийяр противопоставляет «подлинному» изобилию, существовавшему, по его мнению, при собирательном способе хозяйствования.

Бодрийяр считает, что общество потребления — это общество самообмана, где невозможны ни подлинные чувства, ни культура, и где даже изобилие является следствием тщательно маскируемого и защищаемого дефицита, имеющей смысл структурного закона выживания современного мира.

В этом его идеи перекликаются с теорией дефицитной экономики. Бодрийяр рассматривает потребление в отрыве от естественной природы, считая его следствием возведённой в культ социальной дифференции, направленной на оправдание в любых условиях необходимости экономического роста. В этом он полемизирует, в частности, с Гэлбрейтом, допускающим существование у потребителя рациональных потребностей.

Бодрийяр считает, что в манипулировании потреблением содержится объяснение парадоксов современной цивилизации, для которой равно необходимы бедность, войны и эстетическая медицина, преследующие одну и ту же цель — создание уходящих в бесконечность целей для наращивания производства.

Общество потребления: баланс изобилия: https://medium.com/eggheado-startups/e14c7f9100b8

Приложение 4. «Общество спектакля»: о чем нас предупреждал Ги Дебор в 1967 году?

(Моноклер: https://monocler.ru/obshhestvo-spektaklya/)

Какое место отведено человеку в современном мире? Кто и как управляет нашей жизнью? В чем причина нашего смирения с установленными правилами? Ответить на эти вопросы нам поможет работа Ги Дебора «Общество спектакля», которая за полвека не утратила свою актуальность.

Сегодня, владея информацией о том, что происходит во всём мире, мы оказались не способны осмыслить свое поведение. Наблюдая за спектаклем, происходящим на сцене, мы упустили из вида самого себя: насколько мы осознаем свою жизнь? Насколько наши желания и поступки зависят от нас? Что увлекает нас больше самих себя?

Каждый день, просматривая новостную ленту, газету, телевизор, мы невольно становимся очевидцами тысячи событий, происходящих по всему земному шару, наблюдателями гражданских войн, забастовок, терактов, выборов и т.д. Мы можем холодно относиться к этим событиям, а можем сделать их частью своей жизни, однако нельзя отрицать, что их влияние на нас носит тотальный характер.

Проснувшись, мы принимаем душ, варим и пьем кофе, сонно просматривая новости в Интернете или по телевизору. Затем мы собираемся по своим делам, как будто забыв все, что ненароком узнали за завтраком о трагедиях и несправедливости по всему миру. Прежде всего нас занимает своя жизнь.

Каждый хочет быть режиссером этой жизни, каждый хочет написать для себя сценарий и исполнять на сцене главную роль, однако в итоге мы всего лишь ищем свои места, согласно купленным билетам: ведь то, что произошло за завтраком, не забыто, оно так или иначе повлияло на нас.

Конечно, спектакль — это всего лишь метафора, но знакомо ли вам чувство нереальности мира, когда вы вдруг становитесь наблюдателем за своим телом, своим имуществом, своей жизнью? Это ощущение С. Сонтаг описывает так:

«Во время атаки на Международный торговый центр 11 сентября 2001 года те, кто спасся из башен или наблюдал их обрушение вблизи, нередко описывали свои первые впечатления как «нереальные», «сюрреалистические», как «кино». (После сорока лет крупнобюджетных голливудских фильмов-катастроф «Это было как кино» – фраза, выражавшая первое потрясение у свидетелей катастрофы, – пришла на смену прежней: «Это было как во сне»») (1).

Другими словами, все, что раньше переживалось непосредственно, теперь имеет дистанцию и переживается, как игра. Почему так происходит? Как и почему изменилось наше восприятие и осталось ли место для человека в новом мире?

Спектакль и производство в эпоху изобилия, или тотальность спектакля

В 1968-м году Ги Дебор опубликовал свою самую известную работу «Общество спектакля», где обозначил современные ему общественные тенденции. Поскольку автор неравнодушен к марксизму, он объявляет производство средств производства основанием общества, в котором спектакль является и результатом, и проектом способа производства.

«Спектакль конструирует модель преобладающего в обществе образа жизни. Он есть повсеместное утверждение выбора уже осуществленного в производстве». (2)

Спектакль – стимулятор потребления, создающий гибкие модели образа жизни, которые требуют непрерывного участия в этом процессе. Всё, что остается за рамками производства, так или иначе соприкасается с потреблением, все подчинено спектаклю, он выбирает за нас то, что выгодно производству.

Истоки спектакля

«Истоком спектакля является утрата единства мира, и гигантская экспансия современного спектакля выражает полноту этой утраты: абстрагирование всякого частного труда и всеобщее абстрагирование совместного производства прекрасно передаются в спектакле, чей конкретный способ существования как раз и является абстрагированием. В спектакле одна часть мира представляет себя перед всем миром и является высшей по отношению к нему» (2).

Автор, таким образом, приравнивает спектакль к Абсолюту, отнимающему у человека самостоятельность. Спектакль трансцендентен миру, а значит, наше Я нуждается в нем для своего существования.

Иными словами, в современном обществе потребление является всеобъемлющей религией, существуют храмы потребления в виде супермаркетов или торговых комплексов, а общество приносит постоянные жертвы языческому богу, имя которому — Зрелище.

Такая ориентация на абстрактное зрелище лишь отнимает у человека время и энергию, которую он мог бы использовать на то, чтобы заниматься собой и решать конкретные проблемы. «О каких проблемах вы говорите? Я жду-не дождусь: ведь в сентябре выходит новая операционная система! Нужно будет обязательно обновить свой ноутбук и смартфон!».

«Весь мир театр», а люди?

В современном мире не осталось актеров, готовых исполнять свою роль под руководством талантливого или не очень режиссера. Теперь человек – это всего лишь зритель, лишившийся возможности действовать. Его удел – безмолвно наблюдать за разыгрывающимся спектаклем.

«Кто уже занял позицию наблюдателя – никогда не станет действовать: таково основное правило для зрителя» (3).

Режиссер спектакля больше не является личностью, он абстрактен, поэтому диалог с ним невозможен, ведь человек не способен понять иррациональное.

Спектакль отрицает законы формальной логики. Человеку остается только подражать увиденному, его богами становятся лица, действующие на сцене: «эксперты, журналисты, политики». Они разъясняют обывателю, что полезно на современном рынке. Однако, что бы ни выбрал зритель, все уже вписано в сценарий, в который включено не только настоящее, но вместе с ним прошлое и будущее.

«Спектакль ни от кого не утаивает того факта, что чудесный порядок, установленный им, со всех сторон окружают смертельные опасности» (3).

К такого рода опасностям относится все то, что не имело большого значения для человека еще несколько десятилетий назад: загрязнение мирового океана, вырубка лесов, голодающие страны третьего мира, терроризм и т.п. Все это не несет реальных угроз спектаклю, но позволяет создавать иллюзию деятельности, держащую человека в постоянном напряжении.

Историческое, формально логическое, рациональное – все то, что помогает человеку найти смысл, опасно для спектакля, потому что смысл находится за его пределами, а значит, может уничтожить спектакль. Спектакль меняет понимание рационального, заменяя его на широкую или ограниченную рациональность, в которую уже либо включены элементы иррационального, либо исключена область смыслов.

Общество фанатов

В каждой области человеческой деятельности существуют авторитеты, которые являются носителями истинного знания. В обществе спектакля – это т.н. «звезды», они диктуют человеку, как и что потреблять, количество «звезд» равно количеству способов потребления, и каждый может выбрать себе в качестве ориентира того, кто ему по нраву.

«Стиль одежды возникает из фильма, журнал создает имя клубам и обществам, а те вводят в моду различные наборы товаров» (3).

Даже если мы понимаем всю неестественность такой рекламы, мы все равно на нее клюем, потому что тот или иной наш любимец появляется на экране именно с этим гаджетом или с такой машиной. Однако любой товар обречен оказаться пустышкой, умереть в символическом смысле, устареть и потерять престижность.

Что же делать?

Как и другие критические работы французских интеллектуалов, «Общество спектакля» не даёт на этот вопрос ответа. Можно лишь наблюдать за миром и терпеливо ждать конца света, который поставит финальную точку, став апогеем спектакля.

Однако такой локальный конец света ежедневно совершается в той или иной точке нашей планеты. Войны, катаклизмы, бедность – это то, что окружает многих жителей Земли. Утверждая всеобщность спектакля, автор словно заявляет о том, что страдания этих людей эфемерны, они существуют для рядового потребителя только как объект сострадания и не более.

Действительно ли Дебор стремится убедить остальных в том, что реальные проблемы человечества, например, войны, на самом деле нас не касаются? Почему данная метафора прижилась и какие смыслы она способна ухватить?

После выхода в свет работа Ги Дебора была встречена критиками неоднозначно, однако последующие события, такие как студенческие восстания во Франции, введение советских танков в Чехословакию и т. п., лишь подтвердили теорию автора. Несмотря на нарастающий интерес к проблеме изменений, произошедших в культуре, метафора спектакля быстро стала традиционной для обозначения состояния современности. Данная метафора проста и понятна каждому, она не требует разъяснения, а главное, ею можно оправдать любые поступки. Это все спектакль, мы живем в нереальном мире, а потому можно безнаказанно нарушать любые обещания и этические нормы, человек в таком мире способен просто копировать увиденное по телевизору и получать удовольствие, не задумываясь о последствиях, а данная работа является неплохим оправданием подобному образу мышления и поведения.

Просмотрев очередную подборку новостей, мы вдруг задумаемся: «существует сотни угроз, но сейчас в моем городе все благополучно, а значит, я могу сделать этот мир безопаснее, лучше. У меня есть такая возможность!» Каждый день спектакль ставит нас перед моральным выбором: «Как использовать свою свободу сегодня?». Конечно, он тут же предложит массу вариантов, но еще до того, как нам показали рекламу, выбор за нами.

Ссылки н источники

1. Сонтаг С. Смотрим на чужие страдания Ад Маргинем Пресс М.: 2014

2. Дебор Г. Общество спектакля / — М.: Логос, 1999. — 224 с.

3. Дебор Г. Комментарии к обществу спектакля / http://avtonom.org/old/lib/theory/debord/comments.html?q=lib/theory/debord/comments.html

Ги Дебор: общество спектакля

29 декабря 2019 /https://zen.yandex.ru/media/vovlab/gi-debor-obscestvo-spektaklia-5e089d0d2fda8600b0704b5c/

Ги Дебор говорил то, что не осмеливался говорить никто, формулируя более, чем уничтожительные смыслы. Наглый провокатор, тотальный анархист, человек более чем взрывного темперамента. В первой части история величайшего революционера XX века от пеленок до становления. Во-второй я расскажу о созданной им философии человека современного.

Спектакль

На каждом шагу создается зрелище, и деткам, выросшим в обществе, сформированным и подчиненным ему, запуганным и преданным им, обьяснить, что есть что-то, помимо привычной имитации жизни, которую вытеснило привычное шоу, обьяснить уже невозможно.

Общество зрелища проникаемо во все уголки реальности, хочет придать каждому быстротекущему моментам бесконечную серьезность и весомость. Спектакль, который полностью заменил собой реальность.

«Вы — умные швейцары, у дверей пустого ресторана, в котором празднует свой триумф невидимая темная масса капитала.»

Ги Дебор

С точки зрения Деборы, спектакль возникает там, где реальный мир раскладывается на элементарные сцены, сюжеты и образы. Образы в определенный момент превращаются в реальные сущности. Конкретная жизнь каждого человека вырождается в умозрительное состояние, чем больше он созерцает, тем меньше живет, чем больше соглашается признавать себя в образности потребителя, тем быстрее растворяется его собственное существование. Спектакль возникает тогда, когда поступки перестают принадлежать человеку, а принадлежат другому, тому, кто их представляет. Именно поэтому, зритель нигде не чувствует себя дома, ибо повсюду спектакль.

Эрих Фромм подаривший миру термин «общество потребления», определял сущность буржуазного порядка вещей, как переход бытия в обладание. То есть гамлетовский вопрос «Быть или не быть?», звучит уже иначе: «Быть или обладать?», а возможность «не быть» в нынешней ситуации отсутствует. Иметь означает — заимствовать, копить, приватизировать, тащить, красть. Путь этот называется в одной популярной книге — «Путем воров и торгашей».

Когда социальная системы выбирает «иметь», происходит отчуждение от жизни, как следствие — подмена, узурпация, фрагментация.

Фазу «иметь» Дебор ставит не на самый верх своей социальной пирамиды, выше нее идет фаза особо мерзкого общественного строя, в котором отчуждение и подмена достигнут своего пика — общество «тотального спектакля».

Прогнозы

В обществе «тотального спектакля» исчезает само обладание или «иметь», наступает царство чистой видимости и имитации обладание. То есть, как деньги виртуализируются, так становиться виртуальным само обладание.

Человек перестает что-либо иметь, ему кажется, что он имеет. На деле, он смотрит постоянную пьесу об обладании и богатстве.

Потребляет человек уже не вещи, а зрелищные муляжи, имиджи, образы, графические рекламные сирены. По большому счету он и не живет, а смотрит по телеку, в блогах и социальных сетях, как живут другие.

Раньше система бросала непокорных в лагеря и их сторожили тысячи вооруженных охранников, то теперь она загоняет людей в концлагеря экранов мобильных устройств. Здесь все позволено, но ничего невозможно. Люди кликают на любую кнопку, обладают иллюзией свободы, но не самой свободой.

Чем больше люди смотрят в чарующую поверхность экранов, тем меньше видят. Чем больше слушают, тем меньше понимают. Слова и дела окончательно исчезли. Средства массовой информации заняли место памяти и языка. Государство слилось с мафией. Жизнь с торговлей. Прошлого и будущего больше нет, именно поэтому его можно ежесекундно переписывать. Противопоставления реального и кажущего, искреннего и поддельно постоянно смешиваются. Людям уже не нужно разговаривать друг с другом, совершать поступки, они комфортно себя чувствуют в замкнутых ролях безликих пользователей — анонимов, лишенные имен и лиц. Кто кем правит, кто кем манипулирует уже не важно, информированные источники, как правильно сами обмануты.

Зрелище заняло место самой реальности.

Приложение5. Кризис-матрешка.

А.И. Фурсов. Рукотворный кризис

Современная финансовая олигархия пошла по пути средневековых феодалов

На наших глазах привычный нам мир меняет свои очертания.

Цивилизация глобального потребления стремительно движется к своему финалу, вползая в эпоху глубочайшего и многослойного кризиса.

Какие цели в этот период должны ставить перед собой мы? Имеем ли мы право ограничиться лишь тем, что диктует инстинкт самосохранения? Очевидно, наши задачи - иного плана.

Перед лицом наступающего кризиса мы должны думать не только о том, чтобы выжить, но и о том, чтобы победить. А для этого нам нужно знать этот мир в его настоящем и прошлом, видеть его реальные проблемы в системно-исторической ретроспективе.

В контексте заявленной RPMonitor темы наступления глобального кризиса мы предлагаем читателям цикл бесед с известным русским ученым и публицистом Андреем Ильичем Фурсовым , директором созданного в 1997 г. Института русской истории РГГУ.

Отметим, что наш собеседник - автор известных работ о русской истории и русской власти, об истории капиталистической системы и Востока, о геополитике и глобализации, о мировых войнах и идеологии, уделяет в своих трудах особое место проблематике макроисторических кризисов.

СОЦИАЛЬНЫЙ КРИЗИС В ТРЕТЬЕЙ СТЕПЕНИ: ТАКОГО ЕЩЕ НЕ БЫЛО

Для начала оглянемся в прошлое. А. Фурсов выделяет три тяжелых системных кризиса, глубоко потрясших человечество: кризис «длинного» шестнадцатого века, крушение Западной Римской империи (гибель античного мира) и кризис верхнего палеолита (древнекаменного века). Каждый из них представляет свой тип кризиса.

Давайте начнем с ближайшего нам по времени - так называемого кризиса «длинного» шестнадцатого века (1453-1648 гг.) - с периода между падением Константинополя под ударами турок-османов и Вестфальским миром, завершившим Тридцатилетнюю войну. В ходе его произошел генезис капитализма.

Что произошло накануне этого кризиса? В середине четырнадцатого века по Европе пронеслась эпидемия чумы, выкосившая 20 миллионов душ из ее 60-миллионного населения.

В результате «сделочная» позиция крестьянина по отношению к феодалу резко усилилась. Ведь теперь рабочих рук не хватало и власть помещика-сеньора ослабла. В течение тридцати-сорока лет сеньоры пытались силовым способом вернуть прежнее положение вещей, снова приводя «подлую чернь» к покорности.

В ответ одно за другими вспыхнули восстания низов - настоящая европейская антифеодальная революция. В 1378-1382 годах прокатываются бунты «белых колпаков» во Франции, Уота Тайлера в Англии и чомпи - во Флоренции. Она надломила хребет феодализма.

И после у сеньоров осталась лишь одна стратегия: сохранить свои привилегии и не оказаться ни в кулацком, ни в бюргерском «раю». Мы не можем остановить перемены? Так возглавим их и останемся при власти и богатствах!

И не случайно в пятнадцатом веке появляются новые, сильные монархии и централизованно-бюрократические государства привычного нам типа. С этим процессом совпали открытие Америки, возникновение нового мирового разделения труда и революция в военном деле шестнадцатого века.

В итоге к 1648 году класс феодалов избежал уничтожения, сумев сохранить власть и привилегии. Кто-то превратился в представителей королевского двора, как во Франции. Кто-то смешался с богатыми крестьянами, как джентри в Англии.

Как показывают исследования, 90% феодальных семей, которые были у власти в 1453 году, сохранили ее и в 1648-м.

Однако, борясь за сохранение своих привилегий, феодалы породили капитализм. Как некий «побочный продукт».

Правда, далось все это ценой невероятных крови, насилия и страданий: мы видим раскол католической церкви, отпочкование протестантизма, ожесточенные религиозно-гражданские войны в Германии, Франции и Голландии, свирепствующую инквизицию и сотни тысяч заживо сожженных. Тридцатилетнюю войну, уничтожившую четверть населения тогдашней Германии. И еще миллионы погибших от голода, холода, болезней и нищеты - спутников войн и общественных конфликтов.

Вот первый тип тяжелого кризиса перехода между эпохами - кризис, вызванный борьбой верхов за сохранение своей власти в новой эре. Некая операция «Прогресс», управляемая революция. И сей кризис был связан с внутренним развитием Европы.

Второй тип кризиса проявился в эпоху поздней античности, во времена падения Западной Римской империи (погибла в 476 г. нашей эры).

Здесь мы видим внутренний кризис великой империи (падение эффективности рабовладельческой экономики, демографические проблемы, деградация правящей элиты), к коему добавилось Великое переселение народов: волны варварских племен, накатывающих на Рим с севера и востока. Если феодалам удалось сохранить власть и войти в новую эру, то позднеантичным господствующим группам не удалось.

Прежняя элита исчезла. Особенно примечателен кризис перехода между рабовладельческой античностью и феодальным средневековьем тем, что огромная масса варваров была фактически «выкормлена» римлянами на границах - для них были созданы удивительно благоприятные в демографическом плане условия!

Ведь что получалось? Племена германцев селились в порубежье с разрешения Рима (таким образом он избегал войн с ними), получали статус «федератов» (союзников) - и пользовались плодами имперской культуры, переходя к более производительному сельскому хозяйству.

И бурно размножались. За несколько веков такой политики варвары усилились и обрушились на Рим, уничтожив высокоразвитую культуру и на много веков погрузив нынешнюю Европу во тьму невежества и раздробленности.

Таков второй тип кризиса, где внутреннее ослабление цивилизации сочетается c нашествием «внешнего пролетариата», по терминологии А. Тойнби, - волной переселения извне менее развитых, но бурно плодящихся воинственных народов.

Но самым тяжелым, страшным и долгим из известных нам кризисов человечества выступает кризис верхнего палеолита - древнекаменного века.

Он начался примерно за 25 тысяч лет до нашей эры и закончился за 10-8 тысяч лет до Рождества Христова неолитической революцией: переходом от охоты и собирательства к скотоводству и земледелию. Эта революция стала выходом из кризисной ситуации.

В чем ее суть? Род «человек разумный» вел присваивающее хозяйство: охотился на животных, собирал плоды и коренья. Люди настолько размножились, что попросту истребили дичь и объели огромные пространства планеты. Кормиться стало нечем. А тут еще настал ледниковый период.

И 25 тысяч лет назад рухнула система, базировавшаяся на высокоспециализированной охоте. Пришла социальная деградация. Примитивизировалось искусство. Население уменьшилось почти на 75-85%. И чтобы выжить, людям пришлось переходить к производящему хозяйству, одомашнивая животных и растения, изобретая ремесла.

Вот третий тип кризиса: гибель экономики старого типа, сопряженная с климатическими и экологическими катаклизмами.

- На какой из кризисов, о которых шла речь, похож тот, чьи контуры уже различимы? Который уже надвигается на современное человечество? - рассуждает А. Фурсов. - Мой ответ, к сожалению, не самый веселый: грядущий глобальный кризис несет в себе характеристики всех трех кризисов, но в одном пакете - «кризис-матрешка». Или «кризис-домино», если угодно.

Только грядет этот кризис в условиях позднекапиталистической системы, которая охватила весь мир. То есть стала глобальной. Он наступает в условиях перенаселенности планеты, с огромной нагрузкой на экологию и близящимся дефицитом сырья, воды.

Сюда нужно добавить чудовищную социально-экономическую поляризацию современного мира, невиданные запасы оружия массового уничтожения.

- Действительно. Впервые в истории кризис типа палеолитического разражается на перенаселенной планете, напичканной всеми видами оружия. Ну не было в каменном веке ни пулеметов, ни атомных бомб, ни отравляющих веществ... Не было опасных АЭС или химических производств, плотин и водохранилищ - всего, что, разрушаясь, может стать оружием массового поражения.

- Если кризис пойдет по количественной переформулировке закона Мерфи («все плохое происходит одновременно»), а ситуация характеризуется третьим положением теоремы Гинзберга («даже выход из игры невозможен»), то кризис XXI века будет намного круче верхнепалеолитического.

И если после него что-то возникнет, то это что-то скорее всего будет отличаться от сегодняшней нашей цивилизации так же сильно, как эта цивилизация отличается от палеолита.

Разумеется, не надо себя пугать (тем более, что пугаться поздно). Но кто предупрежден, тот вооружен...

НАТИСК КОСМОКРАТИИ ПОСЛЕ ГИБЕЛИ СССР

- Первые признаки нового надвигающегося кризиса, - продолжает А.Фурсов, - умным наблюдателям из западного истеблишмента были видны уже на рубеже 1960-1970-х годов.

Действительно, к середине 1970-х годов окончилось беспрецедентное тридцатилетие в истории капитализма, материальные достижения которого по многим показателям превышают таковые полуторавекового периода 1800-1950 годов.

В это тридцатилетие казалось, что кризис («Тридцатилетняя война» XX века - 1914-1945 гг.) преодолен и мир надолго возвращается в «золотой век» капитализма а la эпоха 1815-1914 годов. Однако в истории ничто, в том числе «золотые века», не возвращается.

Славное тридцатилетие после Второй мировой оказалось всего лишь короткой вспышкой накануне кризиса, короткой передышкой внутри начавшегося в 1914 г. системного кризиса капитализма, его сладким «бабьим летом», исчерпавшим себя к середине 1970-х годов. С тех пор кризис развивается по нарастающей.

Однажды отец-основатель мир-системного анализа И. Валлерстайн заметил, что истинной причиной упадка исторических систем является падение духа тех, кто охраняет существующий строй. Сам упадок начинается тогда, когда разворачивается борьба за то, кто возглавит грядущие изменения, развернув их в свою пользу.

Феодальные сеньоры в XV веке успешно справились с этой задачей. Очевидно, мировой истеблишмент, мировая буржуазия второй половины XX века последует их примеру.

Только если «сеньоры-помидоры» действовали исходя из социальных инстинктов и интуиции, то буржуины, обладая теми же инстинктами (хищник есть хищник), помимо этого имеют в своем распоряжении «фабрики мысли» и используют научные формы рефлексии (которые, впрочем, нередко вступают в противоречие с классовым интересом и сознанием).

Важная веха в осознании «железной пятой» приближения кризиса - 1975 год. Тогда на Западе появился доклад «Кризис демократии», написанный по заказу «Трехсторонней комиссии» С. Хантингтоном, М. Крозье и Дз. Ватануки.

В докладе четко фиксируются угрозы положению правящего слоя - прежде всего то, что против него начинают работать демократия и welfare state (государство всеобщего социального обеспечения), оформившиеся в послевоенный период. Под кризисом демократии имелся в виду не кризис демократии вообще, а такое развитие демократии, которое невыгодно верхушке.

В докладе утверждалось, что развитие демократии на Западе ведет к уменьшению власти правительств, что различные группы, пользуясь демократией, начали борьбу за такие права и привилегии, на которые ранее никогда не претендовали, и эти «эксцессы демократии» являются вызовом существующей системе правления.

Угроза демократическому правлению в США носит не внешний характер, писали авторы, ее источник - «внутренняя динамика самой демократии в высокообразованном, мобильном обществе, характеризующемся высокой степенью (политического. - А.Ф. ) участия» .

Вывод: необходимо способствовать невовлеченности (noninvolvement ) масс в политику, развитию определенной апатии.

Надо, мол, умерить демократию, исходя из того, что она - лишь способ организации власти, причем вовсе не универсальный: «Во многих случаях необходимость в экспертном знании, превосходстве в положении и ранге (seniority), опыте и особых способностях могут перевешивать притязания демократии как способа конституирования власти» .

Однако ослабление демократии в интересах западной верхушки было нелегкой социальной и политической задачей. Кто был становым хребтом западной демократии, которую надо было умерить? Средний класс - главный получатель выгод «славного тридцатилетия».

Перераспределение общественного продукта с помощью налоговой системы welfare state привело к тому, что значительная часть среднего и часть рабочего класса, не имея буржуазных источников дохода, смогла вести буржуазный образ жизни. После Второй мировой народилась эдакая «социалистическая буржуазия». Неслучайно послевоенный триумф средних классов в ядре капсистемы совпал с триумфом государства всеобщего собеса.

Разумеется, буржуазия включила перераспределительный механизм не по доброте душевной.Welfare state - это явное отклонение от логики развития и природы капитализма, которое лишь в малой степени может быть объяснено заботой о создании спроса и потребителей массовой продукции.

Главное в другом - в наличии системного антикапитализма (исторического коммунизма) в виде СССР. В ходе «холодной войны», глобального противостояния с СССР, в схватке двух глобальных проектов буржуины вынуждены были откупаться от средних и рабочих классов, замирять их (налоги на капитал, высокие зарплаты, пенсии, пособия и т.п.).

Таким образом, само существование СССР, антикапиталистической системы, заставляло капсистему в самом ее ядре нарушать классовую, капиталистическую логику, рядиться в квазисоциалистические одежды.

Мало того, что экономическое и социальное положение среднего и части рабочего классов упрочилось, эти группы и политически усилили свое положение в западной системе, напугав ее хозяев до «кризиса демократии».

- Почему? Что конкретно угрожало их власти и привилегиям?

- Мощные левые партии. В одних странах - социалистические, в других - коммунистические. Влиятельные профсоюзы. Все эти силы оказывали давление на буржуазию и истеблишмент, требуя дальнейших уступок.

На рубеже 1960-1970-х годов буржуазия ядра капсистемы оказалась в положении аналогичном тому, в которое попали западноевропейские сеньоры на рубеже XIV-XV веков: сохранение тенденций развития вело и тех и других к постепенной утрате привилегий - в одном случае в «кулацко-бюргерском раю», в другом - в политико-экономическом раю «социалистической буржуазии».

Чтобы разрешить «кризис демократии» в интересах «железной пяты» и повернуть вспять тенденцию осереднячивания западного общества, нужно было решить несколько проблем. Политически и экономически ослабить демократические институты было невозможно без частичного демонтажа welfare state .

А как его демонтируешь, если в мире есть СССР, который объективно выступал гарантом сытой и обеспеченной жизни западного «мидла»? Отсюда - с начала 1980-х годов курс на обострение и ужесточение «холодной войны» с СССР и одновременно социальное наступление на средний и рабочий классы ядра.

Впрочем, в 1980-е годы это наступление все же тормозилось фактом существования соцсистемы и возможностью грабить «третий мир», прежде всего средние классы его наиболее развитых стран.

Так, в 1980-е годы с помощью «структурных реформ» МВФ был, по сути, уничтожен средний класс Латинской Америки. В это же время сильный удар получили средние классы ряда африканских стран, а состояние этих классов, естественно, перекачивалось на Запад.

Можно сказать, судьба латиноамериканских средних классов - это «воспоминание о будущем» среднего класса ядра капсистемы.

- Таким образом, кризис изначально был вполне рукотоворным? То есть, капиталистическая элита сознательно ввергла мир в перемены так же, как когда-то - феодальная аристократия в пятнадцатом-шестнадцатом веках?

- Да, в значительной степени так, только на новом техническом уровне и с использованием науки, прежде всего обществоведческой.

- Интересно сопоставить наши наблюдения. Программа уничтожения среднего класса и деиндустриализации Запада запускается в конце 1970-х на «пробной модели» - Нью-Йорке.

Его спасает от банкротства финансовая группа во главе с банкиром Феликсом Рогатиным (Felix Rohatin). Город освобождается от промышленности и превращается в рай для богатых.

Движущей силой спровоцированного кризиса становится финансовый капитал.

А затем, когда СССР погибал, в 1989 году ведущие страны Запада приняли Вашингтонский консенсус, твердую линию на ультралиберализм и глобализацию - мощные средства уничтожения среднего класса и welfare state, государства всеобщего благосостояния...

- Да, с падением Союза в жизни среднего класса Запада наступает черная полоса.

А вот средние классы бывшей социалистической системы уже стерли «ластиком Истории»: в 1989 году в Восточной Европе (включая европейскую часть СССР) за чертой бедности жило 14 миллионов человек, а в 1996 году - спасибо Горбачеву и Ельцину - уже 169 миллионов!

Изъятые средства либо прямо ушли на Запад, либо со временем были размещены в западных банках - фантастическая геоэкономическая операция, глобальная экспроприация.

Теперь наступает очередь «мидлов» на Западе. Недаром там уже появилась социологическая теория «20:80». Согласно ей в современном западном обществе меняется социальная структура: 20% - богатые, 80% - бедные, и никакого среднего класса - он размывается, тает вместе с нацией-государством, частной формой которого является welfare state .

Дело в том, что в условиях глобализации нация-государство слабеет, оно не может противостоять хозяевам глобальной финансовой системы.

Уже на заре глобализации, в начале 1990-х объем чисто спекулятивных межвалютных финансовых трансакций достиг 1 трлн 300 млрд долларов в день - в 5 раз больше, чем объем мировых торговых обменов и почти столько же, сколько составляли на тот момент резервы всех национальных банков мира (1 трлн 500 млн долл.).

Какое государство сможет выдержать пресс давления глобального финансового Франкенштейна? Государство утрачивает многие социальные и политические характеристики, превращаясь в административно-рыночную структуру.

Глобализация оказалась мощным социально-экономическим оружием верхов мировой системы против середины и низов: она экономически подрывает те самые демократические политические (а, следовательно, и перераспределительные) институты, которые были гарантией положения среднего класса. У среднего и рабочего классов экономически выбивается щит, который защищал их от «железной пяты».

При этом очень важно, что хозяева глобального мира - французский исследователь Дени Дюкло называет их «гипербуржуазией» и «космократией» - оперируют на глобальном уровне, а средний и рабочий класс - на национальном, государственном, что ставит их в неравное положение.

Так же, как в XVI веке новое международное разделение труда и серебро Америки переместило часть сеньоров и купцов на мировой уровень, а крестьяне остались на локальном и попали в социальный и исторический офсайд.

Гипербуржуазия существует безнаказанно, пожирая в условиях глобализации капитал низших групп буржуазии и доходы среднего класса. С 1980-х годов развернулось наступление верхов на середину и низы, завершив двухсотлетний цикл наступления работяг и «середняков». Показательно, что XX век начинался книгой Ортеги-и-Гассета «Восстание масс» (1929 г.), а закончился книгой К. Лэша «Восстание элит» (1996 г.).

В этом плане то, что происходило в России в 1905-1917 годах и с 1987 года хорошо вписывается в общемировые тенденции. Так, горбачевщина и особенно ельцинщина - это наши аналоги тэтчеризма и рейганомики.

Я уже не говорю о том, как глобализация усиливает сделочную позицию буржуазии по отношению к рабочему классу. Теперь в ответ на забастовки в Европе и США целые отрасли можно перебрасывать в Южную Корею, Китай, Таиланд.

По сути, рабочий класс в ядре капиталистической системы, как и массовый средний класс, теперь не нужны.

Беседовал Максим Калашников

https://ss69100.livejournal.com/3788254.html