Robinson Jeffers ― Робинсон Джефферс: Ante et post mortem...

ANTE MORTEM¹

It is likely enough that lions and scorpions
Guard the end; life never was bonded to be endurable nor the
act of dying
Unpainful; the brain burning too often
Earns, though it held itself detached from the object, often a
burnt age.
No matter, I shall not shorten it by hand.
Incapable of body or unmoved of brain is no evil, one always
went envying
The quietness of stones. But if the striped blossom
Insanity spread lewd splendors and lightning terrors at the end
of the forest;
Or intolerable pain work its known miracle,
Exile the monarch soul, set a sick monkey in the office . . .
remember me
Entire and balanced when I was younger,
And could lift stones, and comprehend in the praises the cruelties
of life.

American Poetry 1927: A Miscellany (1927)

Вполне возможно, что львы и скорпионы
Будут до конца; жизнь никогда не предполагалась легкой,
а смерть безболезненной; воспаленный мозг,
хотя и отделен от объекта, часто сгорает преждевременно.
Но я не буду укорачивать жизнь.
Быть без тела или мозга — нестрашно, можно только позавидовать спокойствию камня. Но если
Цветущее безумие разбрасывает похотливый восторг
и мечет молнии страха,
А невыносимая боль производит свои чудеса —
вспомните меня
целостного, счастливого, молодого,
И воздайте хвалу
жестокостям жизни.

POST MORTEM²

Happy people die whole, they are all dissolved in a moment,
they have had what they wanted,
No hard gifts; the unhappy
Linger a space, but pain is a thing that is glad to be forgotten;
but one who has given
His heart to a cause or a country,
His ghost may spaniel it a while, disconsolate to watch it. I was
wondering how long the spirit
That sheds this verse will remain
When the nostrils are nipped, when the brain rots in its vault
or bubbles in the violence of fire
To be ash in metal. I was thinking
Some stalks of the wood whose roots I married to the earth of
this place will stand five centuries;
I held the roots in my hand,
The stems of the trees between two fingers: how many remote
generations of women
Will drink joy from men's loins,
And dragged from between the thighs of what mothers will
giggle at my ghost when it curses the axemen,
Gray impotent voice on the sea-wind,
When the last trunk falls? The women's abundance will have
built roofs over all this foreland;
Will have buried the rock foundations
I laid here: the women's exuberance will canker and fail in its
time and like clouds the houses
Unframe, the granite of the prime
Stand from the heaps: come storm and wash clean: the plaster
is all run to the sea and the steel
All rusted; the foreland resumes
The form we loved when we saw it. Though one at the end of
the age and far off from this place
Should meet my presence in a poem,
The ghost would not care but be here, long sunset shadow in the
seams of the granite, and forgotten
The flesh, a spirit for the stone.

American Poetry 1927: A Miscellany (1927)

Счастливые умирают умиротворенными — растворяясь в один момент, они получают
то, чего хотели, никаких неприятных сюрпризов; несчастные
Долго мучаются и радуются, когда боль отступает; но дух того, кто
отдал сердце долгу, или стране,
Может недовольно повыть, наблюдая за смертью. Я думаю:
Как долго Дух этого стиха продержится
После того, как мои ноздри провалятся, а мозг начнет гнить в склепе или
пузыриться в языках пламени? Например,
некоторые стволы деревьев, чьи корни вступили в брак с землей,
смогут простоять пять веков;
Я потрогал корни руками, обнял стволы и спросил себя:
сколько еще поколений женщин
Будут пить радость из мужских чресел, сколько еще рожениц
будут смеяться над моим Духом, проклинающим палачей,
Пока не подует серый ветер импотенции и не упадет последний ствол? Женщины построят крыши над моим побережьем,
Похоронят положенное мной каменное основание;
но придет время и женское плодородие закончится,
И дома рассеются как тучи; и гранит снова выглянет из-под куч песка, налетевший шторм его умоет;
штукатурка побежит к морю, сталь заржавеет;
и побережье опять примет вид,
который мы полюбили, когда впервые увидели.
И, может быть, кто-нибудь, оставшийся в живых,
Встретится со мной в этом стихе,
И мой Дух опять будет здесь —
Длинная закатная тень в складках гранита.

Переводы с английского: Виктор Постников

¹ До смерти (лат.).
² После смерти (лат.).