Кирилл Харитонов

18 February 2022Read 16 minutes

La poesia di Michelangelo...

Image for post — Michelangelo, Pietà Bandini / Пьета (Положении во гроб), 1547-1555, frammento. Il presunto autoritratto in forma di Nicodemo (o Giuseppe d'Arimatea). Museo dell'Opera del Duomo, Firenze.

The lengthy restoration of Michelangelo’s Pietà at the Opera del Duomo Museum started in November 2019 and was completed two years later thanks to Friends of Florence...

Дмитрий Шостакович Dmitri Shostakovich, Сюита на слова Микеланджело Буонарроти для голоса и оркестра (перевод Абрама Эфроса), соч. 145а (1974) / Suite on Verses of Michelangelo Buonarroti for voice and orchestra (translated into the Russian by Abram Efros), Op. 145а (1974).
Performed by Göteborgs Symfoniker/Neeme Järvi (conductor) & Sergei Leiferkus Сергей Лейферкус (baritone).

№1. Verità / Истина / Truth

Signor, se vero è alcun proverbio antico,
questo è ben quel, che chi può, mai non vuole.
Tu hai creduto a favole e parole,
e premiato chi è del ver nimico.

Io sono, e fui già tuo buon servo antico;
a te son dato come i raggi al sole;
e del mie tempo non t’increscie o duole,
e men ti piaccio se più m’affatico.

Già sperai ascender per la tua altezza;
e ‘l giusto peso, e la potente spada
fussi al bisogno, e non la voce d’eco.

Ma ‘l cielo è quel c’ogni virtù disprezza
locarla al mondo, se vuol c’altri vada
a prender frutto d’un arbor ch’è secco.

Rime, 6 (1546)

Есть истины в реченьях старины,
И вот одна: кто может, тот не хочет;
Ты внял. Синьор, тому, что ложь стрекочет,
И болтуны тобой награждены;

Я ж — твой слуга: мои труды даны
Тебе, как солнцу луч, — хоть и порочит
Твой гнев все то, что пыл мой сделать прочит,
И все мои страданья не нужны.

Я думал, что возьмет твое величье
Меня к себе не эхом для палат,
А лезвием суда и гирей гнева;

Но есть к земным заслугам безразличье
На небесах, и ждать от них наград
Что ожидать плодов с сухого древа.

There are truths in the sayings of old,
and here is one: he who can does not want to.
You heeded, my lord, him who chattered falsehood
and you rewarded chatterboxes;

whilst I am your servant:
my labours are given to you like a ray to the sun,
even though your wrath disclaims everything
that my ardour strives to do and all my endeavours are unneeded.

I thought that your greatness would take me to itself
not as an echo for palaces, but as the sword of justice
and as the heavy scourge of anger.

But to earthly service there is indifference
in heaven and to await rewards is like
expecting fruit from a dried-up tree.

№2. Mattina / Утро / Morning

Quanto si gode, lieta e ben contesta
di fior, sopra’ crin d’or d’una, grillanda;
che l’altro inanzi l’uno all’ altro manda,
come ch’il primo sia a baciar la testa!

Contenta è tutto il giorno quella vesta
che serra ‘l petto, e poi par che si spanda;
e quel c’oro filato si domanda
le guanci, e ‘l collo di toccar non resta.

Ma più lieto quel nastro par che goda,
dorato in punta, con sì fatte tempre,
che preme e tocca il petto ch’egli allaccia.

E la schietta cintura che s’annoda.
Mi par dir seco: qui vo’ stringer sempre!
Or che farebbon dunche le mie braccia?

Rime, 4 (1546)

Нет радостней веселого занятья:
По злату кос цветам наперебой
Соприкасаться с милой головой
И льнуть лобзаньем всюду без изъятья!

И сколько наслаждения для платья
Сжимать ей стан и ниспадать волной,
И как отрадно сетке золотой
Её ланиты заключать в объятья!

Ещё нежней нарядной ленты вязь,
Блестя узорной вышивкой своею,
Смыкается вкруг персей молодых.

А чистый пояс, ласково виясь,
Как будто шепчет: "не расстанусь с нею ..."
О, сколько дела здесь для рук моих!

There is no more cheerful, joyful occupation:
for the flowers vying with one another,
over the golden tresses, to touch the darling head
and to cling with a kiss everywhere without reserve!

And how many delights for the dress
that squeezes her waist and flows down in a wave;
and how pleasant for the golden gauze
to hold her cheek in its embrace.

Still more tenderly than the elegant ribbon,
the intricate pattern gleaming with its decorated
embroidery encloses the youthful bosom.

And the unsullied belt weaving about her affectionately
seems to whisper: ‘I will not part with her…’
O, how many tasks for my hands!

№3. Amore / Любовь / Love

Dimmi di grazia, amor, se gli occhi i mei
veggono ‘l ver della beltà ch’aspiro,
o s’io l’ho dentro allor che, dov’ io miro,
veggio scolpito el viso di costei.

Tu ‘l de’ saper, po’ che tu vien con lei
a torm’ ogni mie pace, ond’ io m’adiro:
Nè vorre’ manco un minimo sospiro,
nè men ardente foco chiederei.

La beltà che tu vedi è ben da quella;
ma crescie poi ch’a miglior loco sale,
se per gli occhi mortali all’ alma corre.

Quivi si fa divina, onesta e bella,
com’ a sè simil vuol cosa immortale:
Questa, e non quella, a gli occhi tuo’ precorre.

Rime, 42 (1546)

Скажи, Любовь, воистину ли взору
Желанная предстала красота,
Иль то моя творящая мечта
Случайный лик взяла себе в опору?

Тебе ль не знать? — Ведь с ним по уговору
Ты сна меня лишила. Пусть! Уста
Лелеют каждый вздох, и залита
Душа огнём, не знающим отпору.

Ты истинную видишь красоту,
Но блеск её горит, всё разрастаясь,
Когда сквозь взор к душе восходит он;

Там обретает божью чистоту,
Бессмертному творцу уподобляясь,
Вот почему твой взгляд заворожён.

Tell me, Love, did the much desired beauty
really appear before my gaze,
or did my creative dream take
the chance features to itself as a support?

Are you not to know? After all, along with him
by agreement you robbed me of my sleep.
Very well! My lips cherish each sigh and my soul
is filled with a fire that knows no rebuff.

You see true beauty,
but the radiance of it burns as it grows up,
when through my gaze it rises up to the soul.

There it acquires divine purity
as it is assimilated by the immortal creator.
That is why your gaze is enchanted.

№4. Distacco / Разлука / Parting

Com’arò dunche ardire
Senza vo’ ma’, mio ben, tenermi ‘n vita,
S’io non posso al partir chiedervi aita?
Que’ singulti, e que’ pianti, e que’ sospiri
Che ‘l miser core voi accompagnorno,
Madonna, duramente dimostrorno
La mia propinqua morte e’ miei martiri.
Ma se ver è che per assenzia mai
Mia fedel servitù vadia in oblio,
Il cor lasso con voi, che non è mio.

Rime, 12 (1546)

Дерзну ль, сокровище моё,
Существовать без вас, себе на муку,
Раз глухи вы к мольбам смягчить разлуку?
Унылым сердцем больше не таю
Ни возгласов, ни вздохов, ни рыданий,
Чтоб вам явить, мадонна, гнёт страданий
И смерть уж недалекую мою;
Но дабы рок потом моё служенье
Изгнать из вашей памяти не мог, —
Я оставляю сердце вам в залог.

Do I dare, my treasure,
to exist without you, in torment since you are deaf
to my entreaties to soften our parting?
With my despondent heart I no longer hide
my cries, my sighs, or my sobs, to show you,
Madonna, the weight of my suffering
and my death which is not far off;
but so that fate may not later on
drive from your memory my services,
I shall leave you my heart as a pledge.

№5. Ira / Гнев / Anger

Qua si fa elmi di calici e spade,
e ‘l sangue di Cristo si vend’ a giumelle,
e croce e spine son lance e rotelle;
e pur da Cristo pazïenza cade!

Ma non ci’ arrivi più ‘n queste contrade,
chè n’andré ’l sangue suo ’nsin alle stelle,
poscia che a Roma gli vendon la pelle;
e ècci d’ogni ben chiuso le strade.

S’ i’ ebbi ma’ voglia a posseder tesauro,
per ciò che qua opra da me è partita,
può quel nel manto che Medusa in Mauro.

Ma se alto in cielo è povertà gradita,
qual fia di nostro stato il gran restauro
s’ un altro segno ammorza l’altra vita?

Rime, 10 (1546)

Здесь делают из чаш мечи и шлемы
И кровь Христову продают на вес;
На щит здесь терн, на копьях крест исчез, —
Уста ж Христовы терпеливо немы.

Пусть Он не сходит в наши Вифлеемы
Иль снова брызнет кровью до небес,
Затем, что душегубам Рим — что лес,
И милосердье держим на замке мы.

Мне не грозят роскошества обузы,
Ведь для меня давно уж нет здесь дел;
Я Мантии страшусь, как Мавр — Медузы;

Но если Бедность славой Бог одел,
Какие ж нам тогда готовит узы
Под знаменем иным иной удел?

Here people are making swords and helmets from chalices
and Christ’s blood is being sold by weight;
here are the thorns for a shield, and for spears
the cross has disappeared. Christ’s lips are mute in endurance.

Let him not descend into our Bethlehems,
or the blood will spray up to the heavens again
since Rome for the murderers is like a wood
and we keep mercy locked up.

The burdens of extravagance do not threaten me,
since there has been nothing for me to do here for a long while;
I fear the cope as Mauretania feared the Medusa.

But if God overcame poverty with his glory,
then what bonds does he prepare for us
under another banner, and what other destiny?

№6. Dante / Данте / Dante

Dal ciel discese e col mortal suo, poi
che visto ebbe l’inferno giusto e ‘l pio,
ritornò vivo a còntemplare Dio,
per dar di tutto il vero lume a noi:

Lucente stella, che co’ raggi suoi
fe chiaro a torto el nido ove nac-qu’ io;
nè sare ‘l premio tutto ‘l mondo rio:
Tu sol, che la creasti, esser quel puoi.

Di Dante dico, che mal conosciute
fur l’opre suo da quel popolo ingrato,
che solo a’ iusti manca di salute.

Fuss’ io pur lui! C’a tal fortuna nato,
per l’aspro esilio suo, son la virtute,
dare’ del mondo il più felice stato.

Rime, 248 (1546)

Спустившись с неба, в тленной плоти, он
Увидел ад, обитель искупленья,
И жив предстал для божья лицезренья,
И нам поведал всё, чем умудрён.

Лучистая звезда, чьим озарен
Сияньем край, мне данный для рожденья, —
Ей не от мира ждать вознагражденья,
Но от тебя, кем мир был сотворён.

Я говорю о Данте, о Данте: не нужны
Озлобленной толпе его созданья, —
Ведь для нее и высший гений мал.

Будь я, как он! О, будь мне суждены
Его дела и скорбь его изгнанья, —
Я б лучшей доли в мире не желал!

Descending from heaven as mortal flesh,
he saw Hell, the abode of atonement,
and alive he appeared before the eyes of God
and told us everything that he had learned.

The radiant star whose gleam illuminated
that land given to me for my birth,
may not expect a reward from the world,
but from you who created the world.

I speak of Dante, of Dante: the embittered mob
has no need of his creations;
after all, supreme genius means little to it.

Were I to be like him! O, that his works
and the grief of his exile were ordained for me –
I would not desire a better fate in this world.

№7. All’Esule / Изгнаннику / To the Exile

Quante dirne si de’ non si può dire,
chè troppo agli orbi il suo splendor s’accese:
Biasmar si può più ‘l popol che ‘l offese,
c’al suo men pregio ogni maggior salire.

Questo discese a’ merti del fallire,
per l’util nostro, e poi a Dio ascese:
E le porte che ‘l ciel non gli contese,
la patria chiuse al suo giusto desire.

Ingrata, dico, e della suo fortuna
a suo danno nutrice; ond’ è ben segnio,
c’ a’ più perfetti abonda di più guai.

Fra mille altre ragion sol ha quest’ una:
Se par non ebbe il suo esilio indegno,
simil uom nè maggior non nacque mai.

Rime, 250 (1546)

Как будто чтим, а все же честь мала.
Его величие взор наш ослепило.
Что чернь корить за низкое мерило,
Когда пуста и наша похвала!

Он ради нас сошёл в обитель зла;
Господне царство лик ему явило;
Но дверь, что даже небо не закрыло,
Пред Данте отчизна злобно заперла.

Неблагодарная! Себе на горе
Ты длила муки сына своего;
Так совершенству низость мстит от века,

Один пример из тех, которых — море!
Как нет подлей изгнания его,
Так мир не знал и выше человека.

We seem to esteem him, but still the honour is too little.
His grandeur has blinded our gaze.
Why upbraid the rabble for its low standard
when even our praise is hollow?

For our sake he descended to the abode of evil;
the kingdom of God showed its face to him,
and the door that even Heaven did not close,
Dante’s homeland slammed shut with malice.

Ungrateful woman! For your own misfortune,
you prolonged the torments of your son;
thus baseness for ever takes vengeance on perfection.

Just one example of those that make a sea.
There is nothing more ignoble than his exile,
as the world has not known anything more
supreme than this man!

№8. Creatività / Творчество / Creativity

Se’l mie rozzo martello i duri sassi
forma d’uman aspetto or questo or quello,
dal ministro, ch’el guida iscorge e tiello,
prendendo il moto, va con gli altrui passi:

Ma quel divin che’ in cielo alberga e stassi,
altri, e sè più, col proprio andar fa bello;
e se nessun martel senza martello
si può far, da quel vivo ogni altro fassi.

E perchè ’l colpo è di valor più pieno
quant’ alza più se stesso alla fucina,
sopra ‘l mie, questo al ciel n’è gito a volo.

Onde a me non finito verrà meno,
s’ or non gli dà la fabbrica divina
aiuto a farlo, c’ al mondo era solo.

Rime, 46 (1546)

Когда скалу мой жёсткий молоток
В обличия людей преображает, —
Без мастера, который направляет
Его удар, он делу б не помог.

Но божий молот из себя извлёк
Размах, что миру прелесть сообщает;
Все молоты тот молот предвещает,
И в нём одном — им всем живой урок.

Чем выше взмах руки над наковальней,
Тем тяжелей удар: так занесён
И надо мной он к высям поднебесным;

Мне глыбою коснеть первоначальной,
Пока кузнец господень — только он! —
Не пособит ударом полновесным.

When the blows of my harsh hammer shape
the features of people,
without a master guiding its blows,
it is in vain.

But God’s hammer has from itself
extracted the swing that gives delight to the world;
that hammer presages all hammers
and in it alone is a living lesson for them all.

The higher the swing of the arm over the anvil,
the heavier is the blow: thus, even lifted above me,
it aspires to the heights below the heavens;

I remain like an unfashioned block
until the divine blacksmith – and only he –
lends his aid with a blow of full weight.

№9. Notte / Ночь (диалог) / Night (a dialogue)

Giovanni Strozzi (1517-1570):
La Notte, che tu vedi in sì dolci atti
dormir, fu da un angelo scolpita
in questo sasso, e perchè dorme ha vita:
Destala, se nol credi, e parleratti.

Michelangelo:
Caro m’ è ‘l sonno, e più l’esser di sasso,
mentre che ‘l danno e la vergogna dura:
Non veder, non sentir, m’ è gran ventura;
però non mi destar, deh! parla basso.

Rime, 247 (1546)

Джованни Строцци:
Вот эта Ночь, что так спокойно спит
Перед тобою, — Ангела созданье.
Она из камня, но в ней есть дыханье:
Лишь разбуди, — она заговорит.

Микеланджело:
Мне сладко спать, а пуще — камнем быть,
Когда кругом позор и преступленье:
Не чувствовать, не видеть — облегченье,
Умолкни ж, друг, к чему меня будить?

Giovanni Strozzi:
‘Here is Night sleeping so calmly
before you, the creation of an angel.
It is fashioned from stone, but in it there is breath:
just wake her up and she will start to speak.’

Michelangelo:
‘It is sweet for me to sleep, and I would rather be stone,
whilst all around is shame and crime.
Not to feel and not to see is a relief.
Be silent, my friend, why wake me up?’

№10. Morte / Смерть / Death

Di morte certo, ma non già dell’ ora;
la vita è breve, e poco me n’avanza;
diletta al senso è non però la stanza
a l’alma, che mi priega pur ch’ i’ mora.

Il mondo è cieco, e ‘l tristo esempio ancora
vince e sommerge ogni prefetta usanza;
spent’ è la luce, e seco ogni baldanza;
trionfa il falso, e ‘l ver non surge fora.

Deh quando fie, Signor, quel che s’aspetta
per chi ti crede? C’ogni troppo indugio
tronca la speme, e l’alma fa mortale.

Che val che tanto lume altrui prometta,
s’ anzi vien morte, e senz’ alcun refugio
ferma per sempre in che stato altri assale?

Rime, 295 (1546)

Уж чуя смерть, хоть и не зная срока,
Я вижу: жизнь всё убыстряет шаг,
Но телу ещё жалко плотских благ,
Душе же смерть желаннее порока.

Мир — в слепоте: постыдного урока
Из власти зла не извлекает зрак,
Надежды нет, и всё объемлет мрак,
И ложь царит, и правда прячет око.

Когда ж, Господь, наступит то, чего
Ждут верные тебе? Ослабевает
В отсрочках вера, душу давит гнёт;

На что нам свет спасенья твоего,
Раз смерть быстрей и навсегда являет
Нас в срамоте, в которой застаёт?

I already sense death even though I know not the hour.
I see life quicken its pace,
but my body still feels sorry for the blessings of the flesh,
but for the soul death is more desirable than vice.

The world is blind: the eye does not extract
the shameful lesson from the power of evil;
there is no hope, darkness envelopes everything,
falsehood reigns and truth hides its gaze.

When, O Lord, will the time come
that those true to you await? Faith grows feeble
in delays and the soul is oppressed.

What to us is the light of your salvation
if death more swiftly and always
shows us in the shame in which it finds us?

№11. Immortalità / Бессмертие / Immortality

Qui vuol mie sorte c’anzi tempo i’ dorma:
Nè son già morto: e ben c’ albergo cangi,
resto in te vivo, c’ or mi vedi e piangi;
se l’un nell’ altro amante si trasforma.

Rime, 194 (1546)

Qui son morto creduto; e per conforto
del mondo vissi, e con mille alme in seno
di veri amanti; adunche a venir meno,
per tormen’ una sola non son morto.

Rime, 190 (1546)

Здесь рок послал безвременный мне сон,
Но я не мёртв, хоть и опущен в землю:
Я жив в тебе, чьим сетованьям внемлю,
За тем, что в друге друг отображён.

Я словно б мёртв, но миру в утешенье
Я тысячами душ живу в сердцах
Всех любящих, и, значит, я не прах,
И смертное меня не тронет тленье.

Fate has sent me untimely sleep,
but I am not dead, even though I am lowered into the
ground: I am alive in you whose lamenting I hear
because a friend is reflected in a friend.

I seem to be dead, yet to console the world,
for thousands of souls, I live in the hearts of all
loving people, and that means I am not dust
and the corruption of death cannot touch me

English Translation: Philip Taylor

10 views

Кирилл Харитонов

Кирилл Харитонов

La poesia di Michelangelo...

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 1. Truth: listen with lyrics | Deezer

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 2. Morning: listen with lyrics | Deezer

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 3. Love: listen with lyrics | Deezer

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 4. Separation: listen with lyrics | Deezer

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 5. Anger: listen with lyrics | Deezer

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 6. Dante: listen with lyrics | Deezer

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 7. To the Exile: listen with lyrics | Deezer

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 8. Creativity: listen with lyrics | Deezer

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 9. Night: listen with lyrics | Deezer

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 10. Death: listen with lyrics | Deezer

Sergei Leiferkus - Suite On Verses Of Michelangelo Buonarroti Op. 145 a : 11. Immortality: listen with lyrics | Deezer