Если ты одинок... ― If you are lonely...

Э. Иодковскому

Если ты одинок,
Если тебе не с кем поговорить
Зайди
К самому себе
Поговори
Сам с собой

Избранное. Стихи, поэмы (1999)

Игорь Холин Igor Kholin

Иодковский Эдмунд Феликсович. 33 года. Здоровенный верзила. Человек-схема. Человек-то он, в общем, хороший. Однако недостатки превосходствуют над положительными качествами. В моей заметке о нем будут некоторые противоречия. Таков уж он.
Положительное качество — добр. Отрицательное — бесчеловечен. Положительное — много знает. Отрицательное — не способен осмыслить явление. Точнее — человек не мыслящий. Неопрятен. Ест за троих. Неуклюж. Не умеет хорошо одеваться. С женщинами пошл донельзя. Как только они не видят этого. Правда, такие и женщины у него. Как говорится: «Какие сами, такие и сани». Я не видел Иодковского с умной женщиной. Кроме первой жены Тамары Громовой. Но и она ограничена чем-то. Все-таки она догадалась уйти от него. Иначе мучилась бы всю жизнь. Вторая жена, Марина, глупа, как пробка. И эта умнее его. Бросил он ее бесчеловечно. Это самое черное пятно. Я расскажу об этом. Женился он и чуть не висел у нее на шее. Потом охлаждение. Она беременна. Вот-вот родит, а он ушел. Не мог немножко подождать.
— Почему, — спрашиваем,— ушел?
Отвечает:
— Я думал, что она личность, а она оказалась ничтожеством.
Это Марина-то личность? У нее на лице ясно написано: семья и дети, вот главное!
Вторая причина — ребенок. Не дурак ли и не пошляк Иодковский?
Эта его Натали, видать, добрая душа. Но мне ее жалко. Этот изолгавшийся Иодковский обманывает ее бессовестно. Он никогда не даст того, что он обещает. Это красивая самочка-мещаночка.
Вот ведь странная вещь. Он — Иодковский — всю жизнь старается быть честным и числит себя таковым. Однако более изолгавшегося человека найти трудно. Врет он, конечно, оправдывая свои неблаговидные поступки. На это его хватает и только. Ленив. А мог бы многое сделать. Ели бы задумал и осуществил большой труд. Только не в области художественной литературы. Но ведь не возьмется. Так и будет писать стихи. Вот ведь какой народ. Не понимает, что не каждому дано быть поэтом.
Был я у него на днях. Собрался при мне и уехал в Адлер. Там его красотка. По-моему, поехал проверить — не заблядовала ли. Вот еще одна черта. Сам же готов бежать за первой попавшейся юбкой.
Мать от него отказалась. Она сама мне об этом сказала.
Подлый, конечно, он человек. Мне все равно. Пусть живет, как знает.
Иодковский непосредственен. Но эта непосредственность засижена мухами.
(Дневники, 11 сентября 1966 года)

For Edmund Iodkovsky

If you are lonely
If you have no one
To talk to —
Why not
Visit
And try to talk
To yourself?

Translated from the Russian by Anatoly Kudryavitsky Анатолий Кудрявицкий

Yodkovsky Edmund Feliksovich. 33 years old. A towering hulk. A human chart. Overall a pretty decent person. However, his shortcomings exceed his positive qualities. My note about him will contain certain contradictions. Such is his nature.
Positive quality—he’s kind. Negative—inhumane. Positive—he knows a lot. Negative—he’s incapable of making sense of phenomena. To be more precise—he’s not a thinking person. Messy. Eats for three. Clumsy. Bad dresser. Impossibly gross when it comes to women. I don’t know how he gets away with it. But then again, that’s the kind of woman he goes for. As they say: birds of a feather. I’ve never seen Yodkovsky with a smart woman. Except for his first wife, Tamara Gromova. But she, too, had her limitations. Though in the end, it did dawn on her to leave him. Otherwise she’d have been miserable her whole life. His second wife, Marina, is as dumb as a doorknob. When he married her he couldn’t take his eyes off her. Then things cooled off. She got pregnant. She was right about to give birth and he left her. Just couldn’t wait.
We asked him, “Why’d you leave her?”
He said: “I thought she was somebody, but she turned out to be a nobody.”
You thought Marina was somebody? It’s written all over her face: family and children come first!
The second reason was the baby. Would we be wrong in calling Yodkovsky a moron and a sleaze?
This Natalie of his is, to all appearances, a kind soul. But I feel sorry for her. Yodkovsky, the inveterate liar, is always conning her shamelessly. He promises a lot and never delivers. She’s a pretty little female of the bourgeois species.
Here’s the weird thing. He—Yodkovsky—has spent his whole life striving to be honest and considers himself as such. But you’d be hard-pressed to find a more inveterate liar. He lies, of course, to justify his ungentlemanly behavior. That’s about all he’s good for. Lazy. But he has a lot of potential. If he could only come up with a big project and make it happen. As long as it has nothing to do with literature. But he won’t even try. He’s just going to go on writing his poems. That’s how these people are. They don’t understand that not everyone is meant to be a poet.
I was over at his place the other day. While I was there, he got packed and left for Adler. That’s where his baby doll lives. I think he went to check and make sure she’s not out whoring. There’s another one of his traits. While he goes chasing after every skirt that swishes past.
His mother has disowned him. She told me herself.
Without a doubt, he’s a despicable person. I don’t care. It’s his life.
Yodkovsky is ingenuous. But his ingenuousness is covered in flies.
(Diaries. September 11, 1966. Trans. Ainsley Morse and Bela Shayevich)