Страшные истории из детского лагеря.

Сортирная тематика на постсоветском пространстве - явление непрекращающееся. И я сейчас не про сортирный юмор в противовес английскому, который, как известно, не только лишь для всех и вообще элитарный. Я про широкое распространение кабинок и строений, хотя здесь всё понятно и желание оградить себя от дерьма и собственно гигиена в крови у наших людей. Плюс такой феномен, как непреодолимое влечение к отверстию в зловонную яму, манящему сапиенсов проверить скрытое от глаз с такой же силой, как и автомобилистов одинокое дерево в чистом поле.

Итак, начнём. Дано - девочка 14 лет от роду, на редкость некрасивое создание с болезненной худобой, кривыми зубами и короткой причёской. Наташа, назовём её так (не хочу никого обидеть, просто надо же её как-то называть), в полной мере сознавала своё несовершенство и старалась реже выходить в люди, прокачав взамен скилл самообразования. Не всё так страшно и с возрастом заморыш превратился таки в женщину, но это было после.

Наташина мать тайно стеснялась дочери и на лето ссылала её в детский лагерь, против чего та не возражала - участливое квохтание бабушки в деревне про женихов вызывало только глухое раздражение. Очередное лето, очередной лагерь, дети не стремились подружиться со странной девочкой, некоторые даже не угадывали в Наташе девочку в виду неразвитых вторичных половых признаков.

Неспешное течение каникул прервалось повальной эпидемией диареи. Уже не важно, что было тому виной, подбор продуктов для меню или грязные руки повара,результат был один - неподготовленные городские дети дристали и дристали в любое время суток. Здесь на сцену выходит ещё одно действующее лицо - туалет, в связи с чем о нём чуть подробнее.

По задумке неизвестного строителя сортир был кирпичный с довольно таки толстыми стенами в противовес деревянным щитовым баракам и административному зданию. Впрочем, лагерь был наследием великой страны, где даже производственным мощностям полагалось двойное назначение, так и сортир с его подземными пустотами вполне мог являть собой небольшой бункер. Стоял мини-бункер на некотором отдалении от жилых помещений, кокетливо обсаженный кустами, что не мешало обнаружить его по характерному запаху.

Не буду больше отвлекаться и продолжу повествование. Малолетние дристуны плотно оккупировали сортир и, плевав на приличия, делали свои грязные дела даже на пол. Не все конечно, только те, кто не успел прицелиться, однако и таких хватало. Посещение кабинки отныне требовало определённой ловкости и острого зрения, в полутьме стратегического объекта важно было успеть заметить шалость собрата по несчастью.

Девочкам было проще, по своей природе они и так посещали уборную парочками и стайками, а здесь всё требовало верной подруги, указывающей фонариком безопасный путь. Наташа была лишена роскоши сопровождения, фонариком тоже никто не делился, что лишний раз убеждало её в несовершенстве мира.

Однажды понос настиг Наташу поздно вечером. Она подорвалась с кровати и шустро посеменила по известному адресу. Ужин настойчиво пробивался наружу и времени изучить карту минной постановки на полу туалета у Наташи уже не было. Мысленно плюнув на то, что вляпалась уже не раз и даже не два, она расслабилась во мраке, слегка рассеянного светом фонаря с улицы. И надо же было в этот момент какому-то мотыльку с жужжанием пролететь перед глазами гадившей девочки.

От неожиданности Наташа дернулась, ноги её поехали на чьих-то испражнениях и она, сложившись пополам, пятой точкой вперёд улетела в дыру. Не захлебнулась, не утонула и то хорошо, зато в полный рост встал вопрос самоспасения из дерьма, пока очередной страждущий не забежал добавить жидрячка. Путь наверх занял долгие полчаса, твёрдые поверхности, на которые можно было опереться, были густо измазаны поносом и точкой опоры служили с большой натяжкой.

Как только получилось высунуть голову из очка, Наташа пару минут наслаждалась относительно свежим воздухом снаружи и обдумывала, каким образом выдернуть себя полностью. Зацепиться можно было только за ручку двери, до которой ещё надо было дотянуться, а это было сложно, учитывая расстояние в полметра и повсеместную загаженность дурно пахнущей субстанцией. Наташа тянулась к ручке и приговаривала:

— Ну же, сука, иди сюда, дай только до тебя добраться, — да, Наташа ругалась матом, она же была разносторонне образованной девочкой.

Вдруг Наташу, уже видящую себя на свободе, ослепил яркий свет, раздался какой-то сдавленный то ли всхлип, то ли хрип, и дверь громко хлопнула. От неожиданности Наташа ухнула обратно в вонючую яму и долгое восхождение наверх повторилось. Выбравшись наконец и вывалившись наружу, страдалица обнаружила у двери туалета лежащего начальника лагеря, рядом с ним валялся разбитый фонарь. «Сдох что ли», — подумала девочка, однако женское начало взяло верх и первым делом она побежала отмываться на речку.

По возвращении начальник лежал на земле в том же положении, пришлось поднимать взрослых и просить о помощи. Для немолодого уже человека Наташин поход в туалет обернулся инфарктом, а его история породила в лагере новую страшную легенду. Со слов начальника, он вечером инспектировал лагерь и услышал какие-то странные звуки из туалета. Без всякой задней мысли он открыл дверь и посветил фонариком. Мы то знаем, что там рвалась на волю Наташа, а начальник увидел здоровенного лупоглазого глиста, который тянулся к нему и шипел:

— Я доберусь до тебя, сука!

Больше начальник ничего не помнил, придя в себя только в скорой. С того памятного вечера он полюбил сидеть в кресле на природе и с благодарностью привечал навещавших его детей, особенно выделяя Наташу, это ведь она его практически спасла, не подозревая, что она же причина его бед. А Наташе просто было стыдно, что из-за неё чуть не умер в принципе нормальный дядька. Хотя иногда ей хотелось стукнуть чем-нибудь тяжёлым начальника по голове, очень уж было обидно за лупоглазую.