Аграрная реформа черного барона.

Земельный вопрос в России всегда имел особую остроту. Однако решали его власти в разные периоды нашей истории совершенно по-разному. И если большевики после Октября 1917 года одним из первых декретов провозгласили знаменитое «землю − крестьянам», то позиция белых на этот счет всегда была более сложной. При генерале Антоне Деникине разрешить земельный вопрос мешало «непредрешенчество», которое оставляло его до Учредительного собрания. Но когда белые к 1920 году оказались в Крыму, то за решение вопроса взялся новый главнокомандующий – барон Петр Николаевич Врангель.
Главком, прозванный в народе «черным бароном», решил нанести удар по основе красных – крестьянству, перетянув его на свою сторону. А для этого нужно было, наконец, наделить крестьянина тем, что ему нужно было больше всего – землей. Действовать генерал решил в русле «левой политики правыми руками».

Проведение аграрной реформы было отдано в руки сподвижников Петра Столыпина, проводившего свои знаменитые преобразования в 1910-х годах. Соответственно, реформа Врангеля продолжала политику великого премьера. Ее основной мыслью было: «крупное землевладение отжило свой век, а будущее России принадлежит мелкому крестьянину-собственнику». Именно крестьяне должны были получить ту землю, на которой работали. Проведением реформы занимались бывший министр сельского хозяйства при Столыпине Александр Кривошеин, ставший главой врангелевского правительства, и сенатор Григорий Глинка, возглавивший комиссию по решению земельного вопроса.
Цели у барона были благие. Действительно, крестьяне, которые и так после революций 1917 года стали фактическими хозяевами большей части российской земли, должны были получить официальное признание своих прав. Однако, как это нередко бывает с реформами в нашей стране, воплощение преобразований в жизнь было поручено совсем не тем людям.

Комиссию по решению земельного вопроса составили крупные землевладельцы консервативных взглядов, которые цепко держались за свои владения, и не хотели отпускать их из рук даже под угрозой победы большевиков. Казалось, что Врангель специально подобрал этих людей для того, чтобы погубить затеянное им самим дело.

Так как комиссия оказалась неготовой к серьезным реформам, то генерал пополнил ее новыми членами, а на сенатора Глинку наорал, требуя выполнить свои указания. Однако сам же заметил, что не является радикалом, и решить вопрос нужно, опираясь на «золотую середину». Это пожелание начальства должно было вызвать у опытного чиновника Глинки усмешку.

Однако дело сдвинулось с мертвой точки, и к 20 мая 1920 года проект закона был утвержден Врангелем и председателем правительства Юга России Кривошеев. 25 мая «Закон о земле» был обнародован.
Согласно новому закону, земля якобы передавалась тем, кто на ней работал, что вызвало большой шум в кругах белого Крыма. Однако в реальности он защищал интересы крупных землевладельцев.

Написанный сухим юридическим языком и непонятный самим крестьянам, на которых он и был направлен, закон как бы защищал всех владельцев земли, даже тех, кто захватил бывшие владения помещиков после революционного передела. Однако его статьи, завуалированные тонкими формулировками, по сути сводили это обещание на нет.

Прежние владельцы земли, то есть помещики, сохранили собой ее часть, в которую вошли лучшие земельные угодья. Не подлежали отчуждению в пользу крестьян церковные земли; усадебные и огородные; занятые ценными культурами – виноградниками, садами, плантациями табака и т.д.; земли под мельницами, фабриками и заводами; земли, законно приобретенные крестьянами до того, и т.п. Причем крестьянин еще должен был в течение 25 лет платить государству ежегодно 1/5 часть среднего урожая с каждой десятины. Ситуация откровенно напоминала события отмены крепостного права в 1861 году, когда крестьяне должны были расплачиваться за свою свободу и пользование помещичье землей еще 49,5 лет.
В ситуации, когда красные обещали всю землю сразу и бесплатно, как думаете, что выбрало большинство крестьян?

При этом правительство Врангеля не сумело организовать агитацию в пользу своей реформы, а исполнение положений даже такого «умеренного» закона на местах подрывали помещики. Сам же чиновничий аппарат тоже не спешил приводить реформу в жизнь. Врангель не случайно постоянно жаловался на недостаток компетентных лиц.

Регулярно тасуя кадры и выпуская угрожающие распоряжения, барон результата не добился. Перефразируя князя В.А. Оболенского, «правая голова» могла говорить «левые слова», но вот «правые руки» не могли творить «левую политику». Поддержки крестьян белые так и не смогли добиться. Возможно, если бы этот закон вышел при Деникине еще в 1918 году, то результаты были бы иными. А лучше было его выпустить еще в середине 1910-х, при самом Столыпине. Но в мае 1920 года все реформы генерала Петра Врангеля уже были обречены на неудачу.