Потенциал

Долгое время я не понимал, почему у меня не получается. За что бы я ни брался, не получалось совсем или получалось, но с какими-то огромными, неимоверными усилиями.

В какой-то момент я даже попал в депрессию. Вы должны знать, депрессия — это такая задница. Ее ни в сказке сказать, ни пером описать.

Все возникло неожиданно. Я встретил его в баре, куда зашел, чтобы убить время. Он сидел за столиком. И прямо за ним просматривалась стена, на которой почему-то не висело ни картин, ни чего бы то ещё, что могло бы эту стену украсить. Как будто ты зашёл в забегаловку.

Когда я вошёл, он смотрел на меня. Смотрел так, когда кого-то ждут сильно и долго. Перед ним стояла кружка пива, к которой он видимо еще не притрагивался, и он сидел как-то странно для такого места. Спина была ровной, руки видимо лежали на коленях. Это никак не походило на расслабленность.

Самое интересное состояло в том, что как только я переступил порог заведения, я не сбавил темп, а шёл, как будто знал то место, куда иду. Я шёл к нему, не отдавая отчет, что шел именно к нему. Это было странное состояние — некий анабиоз, беспамятство. Ты идёшь, но это не твоё решение, и тем не менее ты идёшь.

Когда я уже подошел к столику, он мотнул головой. Но сделал это не так, как приглашают, а как показывают «на твоё место».

Я присел. Его напряжённый и сосредоточенный взгляд как будто отпечатался у меня в сознании. Он посмотрел исподлобья и тихо произнёс:

Потенциал — это мощность, способная начать воздействие, но находящаяся в покое.

И меня как отрубило. Я вылупился на него и не мог вымолвить ни слова. Помню, что хотел сказать что-то типа «Зачем вы мне это говорите?». А он вежливо и тихо повторил:

Потенциал — это мощность, способная начать воздействие, но находящаяся в покое.

Глотнул из бокала, встал, придвинул за собой стул и ушел.

Я помню, что хотел оглянуться, но не хотел его окликнуть, типа «мужик, остановись — что это было?». Понимаете, что такое «хотеть оглянуться»? Это когда ты хочешь, но не можешь.

Я продолжал сидеть и смотреть на ту часть стены, которая была прямо за ним. Моя голова так и не повернулась. Я понял: что-то не так. Это нельзя было не понять. На стене, перед которой он только что находился, виднелась надпись:

Потенциал — это мощность, способная начать воздействие, но пока находящаяся в покое.

Я заметил что к фразе добавились два слова: «но пока». Не просто мощность, находящаяся в покое, а мощность, пока что находящаяся в покое.

"Все, — сказал я себе, — доигрался". Встал и пошел к выходу. Уже надавливая на дверь, чтобы выйти, я почувствовал на своем плече чью-то руку. Оглянулся. Передо мной стоял официант, который говорил мне что-то про пиво и расчет.

Верите, пиво я не заказывал! Когда я растеряно начал искать деньги, услышал то, что чуть не доконало меня. Официант сказал следующее: «Мужчина, который сидел с вами, рассчитался за пиво. Он просил передать, что потенциал — это мощность, способная начать воздействие, но находящаяся в покое".

И добавил: «Всего хорошего».

Я вышел на улицу. Бар, где я находился, располагался в старой части города. Мокрый моросящий дождь бил прямо в лицо. Огни фонарей в старинном стиле, которые выстроились вдоль аллеи, выложенной красивой плиткой, скамейки от которых отблескивал свет, всё это поднимало настроение так сильно, что я почувствовал, что не хочу идти домой.

Странно, подумал я. Настроение-то чего поднялось? И тут же понял. Было невероятно красиво.

Я уже переходил дорогу, когда увидел его. Он стоял на противоположной стороне, но положение его тела не выглядело так, что он собирался идти ко мне — переходить дорогу. Он ждал меня. Это было похоже на то, как если бы мама ждала 10-летнего ребенка, который должен был перейти дорогу, но пока еще находился на той стороне.

Я шел к нему точно так, как шел к нему, когда он сидел за столиком в баре — в анабиозе. Подходя к нему, я увидел, как он собирается мне что-то сказать.

— Ты про потенциал помнишь? — я мотнул головой.
— Так вот, — продолжил он,

Потенциал — это скрытая мощность, но она создается не желанием иметь, а знанием, что ты этим уже обладаешь.

Я стоял лицом к нему и спиной к дороге, по которой время от времени проезжали машины. Когда он произнёс это, я только и увидел его удаляющееся тело. Это было похоже на то, когда он встал и ушёл в баре. Передо мной лежало пустое пространство, из которого только что забрали что-то важное.

Остался я и мое желание оглянуться, с неприятным ощущением, что я не могу это сделать. Я даже в какой-то момент понял, что такое желание. Это когда ты не действуешь. Желать и действовать в одну единицу времени не получается.

Я понимал, что он уже перешёл дорогу, а я остался на этой стороне. Было состояние как будто тебя бросили. Какое-то тотальное одиночество. Как если бы тебя поместили внутрь фильма, где много людей и всего, но всё это не настоящее. Ты ходишь среди голограмм, то есть ты знаешь, что они голограммы.

Я развернулся и пошёл за ним. Очень было похоже, что это тот самый потенциал. Была какая-то мощь, взявшаяся ниоткуда. Я перебежал дорогу и увидел его двигающийся вдали силуэт. Мне оставалось совсем немного, чтобы догнать его, когда он остановился. Он опять меня ждал.

«Как получить эту мощность?» — спросил я не очень дружелюбно.

Он посмотрел на меня так, как будто удивился такой прыткости. Но ответил сразу. Это был ответ, когда ты знаешь заранее, о чем тебя спросят. Он сказал: «Этому не учатся. Это врожденное. Тебе нужно просто знать об этом. И тогда мощность сама придет к тебе так же, как твое настроение, когда ты вышел из кафе».

«Откуда он знает, в каком состоянии я тогда был?» — подумал я. И пока я был занят этой мыслью, он добавил:

Потенциал делает всю игру, а не мощность. Мощности не должно быть видно. Если она конечно есть.

С языка как выскочило: «А у меня она есть?». Он посмотрел на меня исподлобья, развернулся и пошел прочь. Сделав не больше пяти шагов, остановился и я услышал. «Мощность есть у всех. Но не все умеют ее скрывать».

Я шел по бульвару, размышляя о том, что он имел ввиду, когда сказал, что мощность есть у всех, но не все умеют её скрывать. В чём смысл? Зачем скрывать мощность?

Аллея, выложенная красивой плиткой, от которой отблескивали фонари, тихая музыка саксофониста, и уже совсем не много людей, мирно прохаживающихся мимо меня, перестали включать во мне то, чем я не мог надышаться ещё недавно.

В какой-то момент, когда я полез карман за мелочью, чтобы пройти мимо саксофониста с чувством достоинства, а не как всегда, вдавливая голову в шею, чтобы она меньше испытывала неприятное состояние от нежелания отдать уличному музыканту частичку себя, я почувствовал что-то неладное.

Смутное ощущение, что я где-то видел это лицо, застало мои пальцы, уже шарящие внутри переднего кармана, в положении, когда они сдавливали две монеты. И в этот момент я уже осознавал тот самый анабиоз.

До него оставалось ещё метров пять. Мои ноги делали всё то же самое — что-то свое, не имеющее ко мне никакого отношения. Самое неприятное заключалось в том, что он не смотрел на меня, как тогда, — при том, что я знал, что он знал, что я здесь. Как будто я не получил разрешения к нему обратиться, — он ведь не смотрел на меня. И я прошёл мимо него, так и не решившись заговорить.

И тут в моей голове что-то прозвучало. Я чуть не поперхнулся. Голос был явно в моей голове.

Потенциал — это мощность, способная начать воздействие, но пока ещё находящаяся ещё в покое.

Я не успел ни испугаться, ни удивиться. Меня поразило то, что я смог уловить. Появилась новое слово — «ещё». «Мощность, способная воздействовать, но пока ещё находящаяся в покое».

И тут я не выдержал. Развернулся и быстро пошёл к нему. И только сейчас я ощущал, что ноги были моими.

Я видел его надувающиеся щеки и выпяченную вперёд грудь, слегка покачивающиеся тело, брови, которые словно переключатели нот, как бы показывали, что происходит в структуре мелодии.

И при этом он сейчас смотрел на меня. Исподлобья. Это был тот же взгляд.

— Черт тебя подери, — сказал я, когда подошёл к нему вплотную. — Ты можешь объяснить мне всё это?

Он прекратил играть сразу. Звук саксофона прозвучал длинной какофонией. Я раньше никогда не замечал столь идеально выстроенной какофонии.

Аккуратно положив инструмент на скамью, на которой лежал футляр и какие-то вещи, ещё не разогнувшись и не глядя на меня, он стал говорить.

Все просто. Если ты занят кулинарией, делаешь печеньки, как Пифия, в тебе копится провидица. Если ты мастер тайцзи, но занят гончарным делом или каллиграфией, в тебе копится боевое мастерство. Ты можешь быть духовным наставником, но накапливать для этого мощь возможно, если ты просто учитель рисования, который каждый день ходит в местную школу.

Он стоял боком ко мне. Нижнюю часть ноги он поставил на скамью, а на верхней расположил футляр, в котором уже лежал саксофон. Он пытался закрыть застежку, но у него что-то не получалось. При этом он продолжал:

Ниро Вульф ухаживал за орхидеями, накапливая мощь дедукции. Холмс ерзал по струнам скрипки для этого же. Понимаешь?

И продолжил, не дожидаясь ответа:

Тот самый известный философ выращивал капусту, потому что его философская мощь накапливалась именно в этот самый момент, а не тогда, когда он был занят философией. Сократ был наставником у парня, работая на бензозаправке и ремонтируя машины. Даже в велогонке, нужно идти за спиной первого, чтобы сделать рывок, высвободив потенциал.

Он замолчал. Поднял что-то с земли, положил футляр на деревянную скамейку, несколько раз проверил, лежит ли на месте мундштук. И, продолжая копошиться, произнес:

Но ты выращиваешь капусту или идёшь за спиной «первого» не от бессилия или скуки, а умышленно.

Тут он наконец посмотрел мне прямо в глаза и с ехидцей спросил: «Теперь ты понял?».

И я вымолвил: «Мощность — это потенциал, который нельзя задействовать. Он вырывается сам».

Он улыбнулся с довольным видом, поправляя на плече лямку от футляра, показывая всем своим видом, что уходит, и сказал:

Потенциал — это мощность, которая хранится в каком-то незначительном дурацком занятии, от которого ты в диком восторге. А сама мощность определяется целью, которая тебе всегда безразлична.

Я шёл по мостовой, камни которой от тёплых фонарей становились почти жёлтыми, а сами фонари и пустые скамейки как будто провожали меня.

Я свернул с бульвара в сторону мостовой из брусчатки, мимо какого-то дома в стиле готики. На улице звучала тишина, и все, что происходило рядом, поражало красотой.

Дорога уводила ещё дальше от моего дома. «Какие тихие улочки», — подумал я.

Вокруг светились чудесные ресторанчики, кафешки и казалось, что я иду так уже вечность. И ещё запах кофе. Он как будто получил здесь прописку и сейчас провожал меня взглядом.

В какой-то момент я ощутил странное состояние. Я даже испугался, но быстро понял: это был не он. Я увидел подъезд своего дома, и знакомое лицо консьержа, который докуривал свою сигарету.