К чёртовой матери эти алые паруса
Казалось бы, более актуального поругания общественных святостей, чем происки режима, который с животным урчанием перелопатил всю серебренниковскую «Платформу» в поисках хоть какой-то прозрачности в тамошней бухгалтерии, выдумать невозможно. Но нет – «Алые паруса-2020», устроенные на ковидной удалёнке, забили все дыхальца любому мало-мальски развитому организму. Потому как финансово-театральный детектив при всём прочем интересен и драматичен. А пошлость бывает только тошнотворной. Тем более если она проплыла под парусами.
Главной особенностью этого праздника выпускников стало то, что его никто не должен был увидеть вживую. Вирус, социальная дистанция, то-сё. Так что только хардкор в домашнем уюте под присмотром заботливых мам. Для этого силовики зачистили от купальщиков пляж петербургского зоолетия, разогнали гуляк с набережных, да ещё перекрыли кусок Западной скоростной магистрали. Ведущий Ургант вовсю хохмил, призывая вчерашних школьников надеть торжественное платье и попивать перед телевизором шампанское, окуная в него аттестаты – кстати, запрет на продажу спиртного в этот день никуда не делся, несмотря на виртуальность происходящего.
Пить приходилось много. Ведь до явления романтического парусника, символизирующего всю благость российских возможностей, поджидающих выпускником за углом нового дня, нужно было пережить всякое. Самовлюблённый рассказ телевизионщиков о том, какие они молодцы, что всё освоили да показали. Выступление Путина, вереницу поздравлений особ регионального уровня. Улыбчивые словеса петербургского губернатора. Патока лилась с экрана потоком, но разве можно обмануть подросшее поколение – оно ведь не всю жизнь провело в самоизоляции и успело нанюхаться тем, что снаружи.
А потом был концерт. Слов не найти, как должны быть рады выпускники, скажем, выступлению старушки Сургановой, которая давно разменяла шестой десяток. На её фоне Вера Брежнева (38 лет) да и сам Иван Ургант (42 года) олицетворяли квинтэссенцию молодости. Боже мой, если бы Кобзон с Зыкиной были вечноживущими, то при таком раскладе годику к 2024-му и их бы примарафетили, подботоксили, обнулили бы творческую биографию и выпустили на «Алые паруса».
Особое изящество празднества заключалось в том, что оно было решено не только в жанре old-pop. Петербург – город высокой культуры. И комитет по этой самой культуре мобилизовал театральную составляющую, проанонсировав в дополнение к остальным радостям дня трансляцию одноимённого мюзикла, который в 2019 году выпустил городской ТЮЗ.
«Алые паруса» Максима Дунаевского в постановке Сусанны Цирюк – та самая репертуарная позиция, которую надо бы надёжно спрятать в архивах, стереть все её следы в свободном доступе, а после в рубище выйти на люди для слёзного покаяния. Смотреть и слушать это было бы вовсе невозможно, если бы не частично реабилитирующий факт. Когда юноши и девушки, обдумывающие житьё, вслушаются и всмотрятся в мюзикл (ну вдруг), то их возможные розовые сопли быстро заветрит ветер, веющий со сценического моря. И капитан Грей встретит свою Ассоль не в романтическом угаре, а во время визита к своей подружке – мадам, содержащей заведение с девочками. Да и сама главная героиня заявится как пока ещё ненадкушенный персик в развратную обитель не более и не менее как для кастинга. Правда, Ассоль еще питает возвышенные надежды: «Я построю маяк до неба». «Это не тот огонь, на который спешат моряки», - ответствует ей мадам. Мотайте на ус, выпускницы!
Песенка про «маяк до неба» чуть позже прозвучала и на городском празднике – в завершающей части, которую транслировали федеральные телеканалы. Её и некоторые другие слезливые хиты исполняли напомаженные девочки возраста начальной школы. И большую часть эфира показывали именно их, а вовсе не бриг «Россия», который рассекал под теми самыми треклятыми парусами. Спору нет, детство прекрасно. Но, думается, что сусальные девочки это целевой запрос более возрастной аудитории, нежели школьные выпускники, для которых, по слухам, всё же затевалось напыщенное развлечение.
Помимо сладких песнопений были и драматические. Просто сердце захолонуло, когда девчушка постарше, но все еще не вышедшая из пубертата, затянула «Любовь обманную страну» из «Жестокого романса». Горький текст, который могла бы произнести только хорошо и серьёзно пожившая женщина, в устах старлетки навевал не гриновские, но вполне набоковские мотивы. Правда, обошлось без наиболее безысходного «тебя то нет, то лжёшь не морщась». Но про «моя беда, а не вина, что я наивности образчик» оставили – на этих словах не менее юная, чем исполнительница, подтанцовка отчаянно взмахнула алыми (какими же ещё) тряпочками и застыла у уреза воды с трагически согбенными спинами.
На этом фоне Ассоль, простиравшая досель с понтона руки по направлению к дрейфующему паруснику, с помощью аквааэробики помчалась по волнам залива. Камера на мгновение отвлеклась от её перемещений, а, когда, спустя считанные секунды прямой трансляции, вернулась на исходную позицию, то выяснилось, что Ассоль в пышном платье без сучка и задоринки уже перемахнула через борт брига «Россия» - как только успела? - и теперь веселится там на афтепати в компании Грея и еще полудюжины попсовиков. Контрольным выстрелом шоу в зрителей стал образ самого Александра Грина, который значительную часть экранного времени отвлекал на себя, бесцельно размахивая руками и топорща тараканьи усы. Можно, конечно, укорить сценаристов и организаторов праздника, посчитавших, что нам лучше смотреть на неважную игру актера, нежели любоваться фейерверком. Но в чём-то они правы. Ведь, если вникнуть в суть вещей, то становится ясно: именно Грин с его дурной наследственностью обеспечил чёрную карму «Алым парусам», которые ассоциируются не с тонкими душевными переживаниями, а с пьяным разгулом. А после нынешнего шоу и с пошлостью огромного масштаба.
Как-то мне пришлось побывать в феодосийском мемориальном музее Грина, где устроили забавное мероприятие под названием «Чтение натальной карты писателя». Среди прочего выяснилось, что Александр Грин родился ненастным вечером и у него было трудное детство. Маленького Сашу Грина можно было легко довести до слез, показав ему выставленный палец руки. Кроме того, над впечатлительным мальчиком издевалась мать.
Это в доме Грина установили с помощью астрологии. А после стали известны подробности воспоминаний Нины Грин, бывшей прообразом Ассоль. Её писатель, конечно, очень любил. Но в пьяном угаре завёл привычку мочиться в ведро с дефицитной для Феодосии родниковой водой, которую с трудом приносила в дом на больных ногах его супруга.
В принципе, если заменить помойное ведро Нины Грин на наши телевизионные ящики, становится понятно, что с тех пор ситуация осталась прежней и вполне аутентичной.