Почему я не дружу с соседями. Часть 3 (заключительная)

И вот я снова прониклась жалостью к соседке, стала ей внимания больше уделять. Мне не трудно, и ей приятно.

Только спустя несколько недель стало неприятно мне. Как-то постепенно, шаг за шагом соседка залезла мне под кожу занозой. Только выйду ни свет ни заря на улицу с детьми, все ещё свистят под одеялом, а с тёть-Вериного балкона уже слышится бодрое:

– Доброе утро, Лалиточка! Куда собрались? В садик поди?

– Ну а куда же ещё в такое время? Конечно, в садик.

И вслед ещё несколько вопросов, не слишком ли большой стресс для малышей так рано вставать, а хорошо ли я одела детей да неужели голодных повела.

Захожу в подъезд, коляску под лестницей оставляю. Как чёртик из табакерки выпрыгивает соседка.

– Ты уж прости меня, старую, что вмешиваюсь опять. А чего ты коляску в квартиру не заносишь?

– Во-первых, мыть колёса после каждой прогулки замучаешься, а грязную в дом с маленькими детьми тащить не буду. Во-вторых, знаешь, какие у нас прихожие, там и разуться негде, не то что коляску втиснуть. В-третьих, я беременна, и таскать ежедневно по три раза на четвёртый этаж коляску мне нельзя, я так ребёнка не доношу. И в-четвёртых, все под лестницей ставят велосипеды да коляски, и они никому не мешают, а именно моя вдруг помешала?

– Да оставляй, конечно, не мешает. Я просто о вас беспокоюсь, вдруг коты какие спать будут или нагадят.

– Постирать проще, чем коляску таскать туда-сюда.

– Ну, делай, как считаешь правильным.

А сама надулась уже, как мышь на крупу.

Из магазина идём, несу пакет, обязательно просканирует:

– Что купила? Это что, фарш? Куриный, свиной? А для чего?

– Перцы хочу пофаршировать.

– Ой, я зайду, посмотрю, хоть научусь.

Через 20 минут, как стойкий оловянный солдатик, уже маячит на пороге.

– Ты уж прости Христа ради за любопытство, – пыхтит соседка, проходя в кухню и влезая на стул, – так мне интересно смотреть, как другие готовят, что-то новое для себя узнаю.

Села и шныряет глазами по сторонам.

– Ой, а что это вы, обои никак новые поклеили? Я сразу-то и не заприметила.

– Да, освежили кухню немного.

– А что ж мне не сказали? Я бы с вами съездила за обоями, мне тоже надо переклеить кухню и коридор. Всё молча, тихонько делают. В следующий раз хоть с собой возьмите, не сочтите за труд.

Пока сидит, издёргает моих детей: не бегай, упадёшь; не влезай на стул, перевернёшься; надень носки потеплее, а то ноги замёрзнут; выключи свои мультики, у меня голова болит; не лезь в холодильник без спроса; игрушки убери, сейчас споткнёшься. И с болью в голосе мне – ой, Лалиточка, ну воспитывай ты детей, так нельзя, за ними следить надо, как трава ведь у тебя растут, без пригляда!

Стараясь не наливаться кровью, как клоп, предельно вежливо отвечаю:

– Тёть Вер, мои дети прекрасно знают, что им можно, что нельзя. И я тоже знаю, как со своими детьми обращаться.

Соседка обиженно поджимает губы, тяжело поднимается и плетётся в коридор со словами:

– Ладно, пойду к себе, надоела я тебе, лезу в твою жизнь.

Обувается, прощается и, оскорблённая, хлопает дверью.

Я синхронно хлопаю глазами и поражаюсь умению человека обидеться на то, что его просто поставили на место, когда он зарвался.

Дальше вообще мистика началась. Мы на улицу – тёть Вера греется на скамеечке или прогуливается, идём в магазин – и она там, поднимаемся домой – распахнёт свою дверь и встречает нас на лестничной площадке. У меня уже ум за разум заходить начал. Такое ощущение, что у нас в городе из 51 тысячи человек населения 50 тысяч одни тёти Веры составляют. И все ко мне придираются! Она вездесущая какая-то, ей-Богу!

И вот настал тот день, когда последняя соломинка переломила спину верблюду.

На дворе середина августа, 20 с лишним градусов тепла, мы с малышнёй утром по привычке собираемся на улицу. Всё лето мы домой заходили только поесть, поспать, помыться и в туалет, всё остальное время проводили на свежем воздухе, и не собираемся менять привычки.

Тихонько спускаемся по лестнице вниз, зажимаю детям рты под предлогом того, чтобы не разбудить дорогую тётю Веру, почти добрались до первого этажа, я вспотела, как партизан в стане врага. И вот он, свет в конце тоннеля – заветная кнопка домофона, и через секунду мы на свободе. И тут же с ужасом замечаю грузную фигуру тёти Веры, замершую у двери.

– А чего вы крадётесь? – крайне удивлена она.

К таким вопросам я не подготовилась, ибо надеялась не попасть в её сети, поэтому вспотела повторно. Стоим и смотрим друг на друга круглыми глазами, молчим. Неловкую паузу возмущённо прервала сама тётя Вера, разглядев, во что одеты мои дети:

– Лали, ты с ума сошла? Ты в таком виде их на улицу решила вывести?!

– Да. А в каком надо?

– Да ты посмотри, как я одета!

И, как подъездный хулиган, распахивает полы осеннего плаща, под которым обнаруживается толстый свитер и шерстяные штаны, на ногах я замечаю тёплые полуботинки, а на голове – вязаную шапочку.

После такого зрелища потеть мне стало нечем. Не веря глазам, оглядываю экипировку соседки повторно. Честное слово, мне не показалось!

Не давая мне опомниться, тёть Вера отгоняет моих детей от двери со словами:

– Вы в таком виде не пойдёте на улицу, идите переодевайтесь!

Дети испуганно отступают, смотрят на меня вопросительно.

– Тёть Вер, выпусти нас, – ещё не веря, что она серьёзно, прошу я, шагая вперёд.

Она расправляет могучую грудь, словно собралась биться до последнего, и решительно заявляет:

– Нет! Пока не оденешь детей как подобает, не выпущу!

– На улице лето, тепло! Они одеты в шорты и футболки. Во что они, по-твоему, должны быть одеты?

– Шапки и куртки надень! И тёплую обувь.

– Лето. На. Улице!

– И что? Мне же холодно! – парирует соседка.

Как вам аргумент? Ей холодно, поэтому другие люди должны одеваться тепло.

«Я голодна, поэтому ты поешь. У меня лишний вес, поэтому ты похудей. У меня аллергия на кошек, поэтому ты их не заводи». Абсурд же?

Но вот мы стоим рог в рог у двери, и что делать, я не представляю. Не силой же её отталкивать, а добровольно она не пускает.

Не буду вас утомлять подробностями, рядились мы ещё пару минут, пока я не настояла на своём и не напомнила соседке, что сама разберусь, как одевать моих детей. Стоит ли упоминать, что снова на меня обиделись?

Случаев таких можно на целую книгу набрать, чуть ли не каждый день что-нибудь откалывала подобное. Я сразу прозрела и поняла, почему родной сын её избегает.

С тех пор я просто оборвала всяческое общение с соседкой. Встретимся на улице, она только открывает рот, чтобы завязать разговор, как я быстро её перебиваю:

– Тёть Вер, привет! Гуляешь? Молодец! А мы с подружкой договорились встретиться, вот бежим, опаздываем.
И уносим ноги подальше.

Правда, от походов ко мне в гости отучала я её долго. Намёков она решительно и категорично не понимала и почти каждый день возникала на пороге под разными предлогами. Любимым у неё был такой повод: «Лалиточка, посмотри, опять вот подключила что-то, деньги с телефона списывают, что делать?» И шмыг на кухню. А там как рассядется, не выпроводишь.

Я пыталась это пресекать. Открыла как-то дверь и в лоб спросила:

– Тёть Вер, у тебя что-то срочное? А то я сильно занята.

– Да я на минутку, – пропыхтела соседка, уже протискиваясь мимо меня в квартиру. И отняла у меня в итоге минут сорок.

Я перестала открывать дверь, благо по звуку её вычисляла – она всегда своими ключами стучала. Тогда соседка поймала меня на балконе. Пока я вешала бельё, она меня заприметила, крикнула, мол, открывай дверь, я иду к тебе. И пришла, не сомневайтесь. Я стала хитрить, сначала зеркальце высуну, посмотрю, нет ли её на балконе, и только тогда выхожу.

Отстала она более-менее, когда мой муж вернулся из командировки. И то лишь потому, что прицепилась уже к нему. Саша, почини дверцу, Саша, вбей гвоздь, Саша, помоги переставить шкаф и подобное.

Финальный аккорд прозвучал, когда мы надумали выбросить кресло и любимый имел неосторожность предложить его соседке. Она тут же поднялась осмотреть дар и начала кружить возле него. Мы сразу предупредили, что кресло немного сломано, на что тёть Вера беспечно махнула рукой, мол, ничего страшного, починишь.

– У меня своих дел полно, не знаю, за какое быстрее хвататься, – попытался вежливо уклониться муж.

Но соседка строго заметила:

– Ты же насовсем вернулся. Больше в командировки ездить не будешь, у тебя теперь каждый вечер свободен, переделывай потихоньку свои дела. Уж один вечер можно и на меня потратить, неужели трудно помочь.

Тут уже не выдержала и вмешалась я:

– Сын поможет или зять. У тебя есть к кому обратиться.

– Сын! – фыркнула соседка. – Он мне даже не звонит узнать, как дела, а ты хочешь, чтобы он что-то делал для меня.

Интересное дело. У неё есть дети, которые живут в этом же городе, регулярно ходит соцработник, приезжают внуки, а делать что-то постоянно должен мой муж. Когда это он задолжать-то ей успел?

В общем, кресло муж отбуксировал, но чинить отказался. Опять обиды и недовольство.

Ну и ладно. Вскоре мы съехали с квартиры в свой дом и не нарадуемся. А тёть Вера осталась в прошлом.

Если вам удобнее читать мой дневник на других ресурсах, то я здесь:

https://lali-ra.livejournal.com/

https://vk.com/id656946780

https://zen.yandex.ru/profile/editor/id/5e37229905c95d271905116a