ОН СЪЕЛ 7 ДЕВУШЕК В КАЗАНИ | Казанский Аллигатор Алексей Суклетин

https://youtu.be/lta1co-FiR8

Ссылка на видео с материалами выше, текстовая версия ниже

Сегодня я расскажу вам шокирующую историю про маньяка, жертвами которого становились студентки и школьницы, самой младшей из которых было всего 11. Из плоти жертв он готовил еду для себя и своей любовницы. А после его ареста рота солдат трое суток откапывала человеческие останки, зарытые у его дома.

Алексей Суклетин родился в Казани 23 марта 1943 года. Отца у мальчика не было, поэтому мальчика растила одна мать, которая вскоре после рождения сына стала работать полевой медсестрой. Первые годы жизни Алексея прошли в военных госпиталях, и не исключено, что образы раненых, искалеченных и мучающихся солдат, которых он видел, могли отразиться на его психике. Как бы то ни было, жестокость в будущем маньяке проснулась рано: в шесть лет он задушил котенка, а чуть позже лишил жизни собаку.

Учился мальчик из рук вон плохо, перебивался с двоек на тройки. А в подростковом возрасте увлекся алкоголем, который будил в нем зверя, — юноша терял над собой контроль. С девушками у Суклетина не ладилось, и в феврале 1960 года он решился на принуждение. Его жертвой стала жительница Казани, которую 16-летний подросток оглушил ударом по голове и повалил в сугроб.

На счастье девушки мимо проходили двое молодых мужчин, которые заметили неладное и окликнули нападавшего. Но тот не сбежал, а огрызнулся и посоветовал прохожим убираться прочь. Те в ответ скрутили неудавшегося преступника и вместе с потерпевшей отправились в милицию. На суде Суклетин раскаивался и горько плакал вместе с матерью, и, возможно, из-за этого его приговор оказался довольно мягким — два года колонии. Первый год осужденный провел на малолетке, а затем попал на взрослую зону. Его статья, презираемая зэками, не принесла Суклетину ничего хорошего: над ним издевались.

Зона не исправила Суклетина: освободившись, он вновь начал пить. В поисках денег на алкоголь бывший зэк подговорил двоих собутыльников ограбить пенсионерку — троица пошла к ней под видом сотрудников горгаза. Как только пожилая женщина, не заметившая подвоха, впустила «коммунальщиков», ее оглушили ударом по голове. Разбойники похитили у своей жертвы 80 рублей и сразу же отправились кутить в ближайшую пивную. Между тем пенсионерка пришла в себя — и вызвала милицию, которая задержала налетчиков в тот же день. Так Алексей Суклетин вновь оказался на зоне.

Как рецидивист, он получил больше всех — 12 лет лишения свободы. Но в этот раз с самого начала срока Суклетин стал сотрудничать с тюремной администрацией и «стучать» на всех зэков, нарушавших режим. Правда, это не помогло ему выйти по УДО — он отсидел от звонка до звонка. В 1976 году Суклетин вернулся в Казань. Удивительно, но в 33 года, несмотря на два тюремных срока, он сумел найти себе жену. Девушку Суклетин покорил своей начитанностью: коротая дни на зоне, осужденный восполнял пробелы в образовании и прочитал практически все книги, что были в тюремной библиотеке.

Но семейная жизнь у пары не сложилась. Вспыльчивый Алексей часто обижал свою жену, поднимал на нее руку и изменял ей, а потом бросил, узнав, что она забеременела. После развода Алексей переехал в поселок Васильево под Казанью и начал искать работу. Он успел поработать в психбольнице, а потом устроился охранником в садовое товарищество «Каенлык». Жить Суклетин стал там же — в небольшом помещении для сторожа. Вскоре у него появилась сожительница — 23-летняя Мадина Шакирова, которая работала сначала токарем на заводе, а затем устроилась на кроличью ферму.

От первых отношений у Мадины остался маленький ребенок, которого воспитывали ее родители. Сама она была весьма миловидна, но комплексовала из-за своего простого происхождения, наличия малыша и необразованности — поэтому отношения с мужчинами у Шакировой долгое время не складывались. Начитанный и обходительный, хоть и пьющий, Алексей Суклетин показался ей неплохой парой — и вскоре она поселилась у него. Тогда девушка даже не подозревала, каким кошмаром обернется это решение.

Для начала сожитель подбил Шакирову на преступную авантюру — уговорил заняться шантажом вместе с его другом, Ринатом Волковым. Роли были четко распределены: Мадина ехала в Казань, брала оттуда такси до Васильево и всю дорогу жаловалась водителю на изменника мужа. Уже в поселке девушка приглашала таксиста провести вечер вдвоем. Но когда Шакирова с водителем оказывались в спальне, туда через некоторое время врывались Суклетин и Волков: первый изображал разгневанного мужа-рогоносца, второй — брата Мадины.

У Рината был с собой фотоаппарат — и он старательно притворялся, что снимает таксиста и Шакирову. После грандиозного скандала и мордобоя от потерпевшего требовали 200 рублей (месячная зарплата специалиста в конце 1970-х), грозя в противном случае обнародовать компрометирующие снимки. Жертвы шантажистов, опасаясь суда общественности и других проблем из-за «аморалки», соглашались и несли деньги.

Со временем Суклетин стал стремительно деградировать и терять человеческие черты. Своим кумиром он избрал Джека-потрошителя и знаменитого каннибала, диктатора Центральноафриканской республики Жана-Беделя Бокассу — и однажды решил их превзойти. В ноябре 1979 года на вокзале Казани Суклетин познакомился с 22-летней Екатериной Осетровой — девушка, по некоторым данным, занималась проституцией. Она согласилась пойти в гости к новому знакомому.

Там их уже ждала Мадина: она знала про страшный план своего любовника, но не посмела ему перечить. В какой-то момент она отвлекла Осетрову, предложив ей выпить, — а Суклетин в это время подкрался к жертве со спины, держа в руках молоток, обмотанный тряпкой. Он оглушил жертву, ударил ножом и стал пить кровь. Шакировой он приказал делать то же самое. После преступник разделал жертву. Часть Суклетин съел вместе с Шакировой, часть пара скормила своей лайке, а кости погибшей закопали во дворе.

В самом начале января 1980 года пара познакомилась на улице с двумя подругами, и Суклетин позвал их к себе на новогоднее застолье — те согласились. Изрядно выпив, девушки уснули, а утро следующего дня встретила лишь одна из них: ее Суклетин не тронул из-за худобы. А 22-летнюю Татьяну Илларионову постигла судьба Осетровой. Разделав тело очередной жертвы и спрятав части в холодильник, Суклетин и Шакирова отмыли следы, а проснувшейся подруге сказали, что Илларионова в спешке уехала в Казань.

Растерянная девушка вскоре покинула логово маньяка, даже не догадываясь, как ей повезло. А Шакирова, проводив гостью, отправилась в салон проката и при помощи паспорта Татьяны Илларионовой обзавелась магнитофоном. Не менее предприимчивым оказался и Суклетин: он продал жильцам садового товарищества мясо жертвы под видом свинины с местного комбината. Суклетин торговал плотью еще не раз: иногда Мадина делала из мяса котлеты и другие полуфабрикаты, которые пара потом продавала ничего не подозревающим соседям.

Следующей жертвой маньяка в феврале 1980 года стала 15-летняя Резида Галимова. Она была предоставлена сама себе — ее мать погибла, а отец не выходил из запоев. В какой-то момент девушка решила круто изменить свою жизнь, перебралась в Казань и поступила в одно из местных училищ — но с жильем в чужом городе у Галимовой были проблемы. И тут ее новый знакомый, Алексей Суклетин, пообещал устроить девушку в общежитие.

Но как только студентка переступила порог жилища маньяка, то сразу поняла: это западня. Суклетин воспользовался девушкой в своих половых целях, а потом пошел за молотком. Галимова умоляла Мадину помочь ей. Но Шакирова и не думала ее спасать, а после того как Суклетин расправился со студенткой, забрала себе ее кофточку. Она вообще не брезговала забирать понравившуюся одежду жертв — и однажды это едва не помогло разоблачить преступников.

В марте того же 1980 года Суклетин привел в дом 22-летнюю Надежду Ситявину. По одной из версий, девушка понравилась маньяку — он захотел жить с ней, а от Мадины Шакировой решил просто избавиться. Суклетин даже познакомил Ситявину со своей матерью, которая жила в Зеленодольске. Но новые отношения маньяка не сложились — в итоге Надежду лишили жизни, а с телом поступили, как и с прошлыми жертвами, а Шакирова так же стала носить кофточку погибшей. В ней Мадину однажды увидела подруга погибшей, которая на свою беду зашла в гости к Маньяку. Вероятно, девушка стала догадываться, в чем дело, и маньяк это понял. Алексей разделал ее и съел на пару со своей подругой.

Суклетин не только не думал прекращать расправы — он все больше входил во вкус. В мае 1980 года маньяк заметил на одной из улиц Казани 11-летнюю Валю Еликову. Девочка очень удивилась, когда незнакомый мужчина представился ее родным дядей и пригласил в гости. Но Алексей был настолько убедителен, рассказывая, как судьба разлучила родственников, что Валя в итоге согласилась на предложение незнакомца. Когда маньяк с девочкой появились на пороге дома, нервы Мадины не выдержали — она, пытаясь спасти ребенка, бросилась на Суклетина с кулаками, но была избита сама.

По одним данным, маньяк расправился с Валей сразу. По другим, девочка жила в его логове несколько дней — и однажды, когда Суклетина не было дома, Шакирова попыталась отвести Валю на станцию и усадить в электричку. Но маньяк перехватил их по пути и довел свой страшный замысел до конца. После лишения жизни Вали Еликовой Суклетин приказал своей подруге найти и украсть полугодовалую жертву.

Но вместо этого Шакирова собрала вещи и сбежала к родителям. Маньяк недолго горевал из-за этого — и вскоре заманил к себе дочь своего знакомого, пообещав девочке познакомить ее с племянником из Италии. Правда, Суклетин не стал лишать жизни школьницу: он воспользовался ей в своих половых целях и отпустил, пригрозив расправой, если девочка кому-нибудь расскажет о произошедшем.

Вскоре после этого Суклетин завел себе новую любовницу — 23-летнюю Лидию Федорову. Как и Шакирову, он планировал сделать ее подельницей — и однажды откровенно рассказал про свое увлечение, надеясь на одобрение девушки. При этом Суклетин пытался выставить себя «санитаром», избавляющим общество от асоциальных лиц. Федорова не отличалась строгими моральными принципами и стала любительницей, но помогать маньяку категорически отказалась — а позже перешла к шантажу.

12 марта 1985 года во время застолья Федорова в очередной раз стала угрожать Суклетину тем, что обо всем расскажет милиции, — и маньяк хладнокровно расправился с ней. Его неожиданным помощником в этом деле стал Анатолий Никитин — родственник Лидии Федоровой, который тоже сидел за столом. Никитин помог маньяку при разделке, после чего сообщники отужинали этим же мясом и закопали кости во дворе.

Кровь Лидии Федоровой в жилище каннибала помогла отмыть Мадина Шакирова — к тому моменту она вернулась к Суклетину, так и не прижившись в родительском доме. А сам маньяк после своего последнего преступления ушел в запой. Между тем оперативники начали поиски Федоровой, о пропаже которой заявили родственники. Кстати, большинство жертв Алексея (кроме студентки Галимовой и Вали Еликовой) милиция вообще не искала: лишённые жизни маньяком девушки вели асоциальный образ жизни и частенько уходили в загулы, пропадая надолго.

Но к поискам Лидии Федоровой оперативники подошли со всей серьезностью. Они узнали, что незадолго до своего исчезновения девушка перебралась жить к Суклетину. Вскоре милиция пришла к маньяку с вопросами. Но тот, едва держась на ногах, с трудом объяснил незваным гостям, что Федорова здесь действительно была, но после очередной ссоры уехала, и он понятия не имеет, куда. Бегло осмотрев жилье Суклетина, оперативники не нашли ничего подозрительного и ушли.

А пару месяцев спустя, в июне 1985 года, к маньяку зашел помочь с ремонтом крыши его приятель Геннадий Углов, который тоже был наслышан об исчезновении Федоровой. Пропустив рюмку-другую, Углов поинтересовался, в силе ли уговор, — Суклетин обещал «отмазать» его от обвинений в тунеядстве, пометив в трудовой, что Геннадий работает в садовом товариществе. А потом спросил и про исчезновение девушки. Решив, что Углов от него зависим и в милицию не пойдет, маньяк разоткровенничался и рассказал знакомому все, как есть.

В конце своего рассказа Суклетин кивнул на стоящую во дворе бочку с водой — мол, сам посмотри. Углов опустил туда руку — и с ужасом нащупал останки. Попрощавшись с маньяком, Геннадий поспешил в милицию. Стражи порядка вначале отмахнулись, посчитав рассказ Углова алкогольным бредом, — но позже все же решили наведаться к Суклетину с повторной проверкой.

В помещении милиционеров ждал по обыкновению нетрезвый хозяин, а в бочке действительно плавали останки. Прибывшие на место криминалисты обнаружили в доме Суклетина вещи и паспорта жертв. К слову, часть вещей маньяк хранил у своей сестры — причем, женщина, которая занимала неплохой пост на госслужбе, не особо интересовалась, откуда у брата взялось столько предметов женского гардероба.

При обыске в холодильнике Суклетина и во дворе его дома сыщики вначале нашли куски плоти и топленый жир, а чуть позже — куски кожи и кости. Чтобы извлечь все останки, закопанные во дворе, пришлось привлечь роту солдат из ближайшей воинской части. Сменяя друг друга, бойцы в течение трех суток метр за метром перекапывали участок вокруг сторожевого помещения. В итоге набралось четыре мешка костей.

Одну из жертв маньяка удалось опознать благодаря операции, проведенной незадолго до ее гибели, — в позвоночных костях оказались пластины. Позже Суклетин пояснил, что есть убитую он не стал — мол, ее мясо отдавало лекарствами. Судмедэксперты также обратили внимание, что маньяк мастерски проводил разделку жертв ножом — он отлично знал, как расположены суставы, и никогда не рубил топором, как мясник.

Между тем обход соседей следствию ничем не помог: они все, как один, отзывались об Алексее Суклетине как о порядочном и умном человеке, который всегда был готов поддержать беседу на разные темы и прийти на помощь — выкопать картошку, починить сантехнику, а также угостить мясом и шашлыком. Правда, одна из жительниц товарищества припомнила — ее всегда удивляло, что Суклетин называл ребят котлетками... Впрочем, кое-что ценное из показаний свидетелей следователи все же узнали: как выяснилось, за все время, что маньяк жил в «Каенлыке», к нему в гости приходили около 20 женщин. Позже местные жители сожгли дотла логово людоеда и устроили на его месте свалку.

Доставленный в отделение Алексей, которого в народе тут же прозвали Казанским аллигатором, не стал отрицать того, что Лидия Федорова погибла от его рук — но от других жертв поначалу попытался откреститься. Заговорил маньяк лишь тогда, когда его приперли неопровержимыми доказательствами.

Со спокойной ухмылкой палач рассказывал сыщикам, как лишал жизни людей и ко мясо, постоянно придерживаясь своей версии об очистке общества от асоциальных элементов. Суклетин также пояснил, что якобы не планировал есть то самое мясо: первый раз он сварил его, чтобы накормить собаку, но поскольку был вусмерть пьян, решил и сам попробовать на вкус.

Маньяк сторговался с оперативниками, что будет получать за свои показания сигареты, чай и деньги — по пятьдесят рублей за рассказ об одной жертве. Шесть раз Суклетин получал свой «гонорар», а на седьмой раз после его откровений платить маньяку отказались.

Тогда он затаил обиду, несколько дней отказывался выходить из своей камеры и оскорблял всех, кто к нему приходил. Одновременно с Казанским аллигатором давала показания и задержанная Мадина Шакирова: она плакала, тряслась и уверяла, что не участвовала в преступлениях, а лишь выступала поваром:

«Сама я никого не лишала жизни, хоть и признаю, что являлась пособником. После произошедшего тщательно убирала дом, чтобы скрыть следы».

Своего сожителя Шакирова характеризовала как жестокого и опасного человека — и пыталась убедить следствие, что маньяк угрозами заставил ее стать соучастницей.

Несмотря на горячие раскаяния сожительницы Суклетина, обвинение потребовало для нее смертной казни. Но сто страниц чистосердечного признания и помощь следствию сделали свое — Мадина получила 15 лет колонии строгого режима. На зоне ей пришлось несладко: сокамерницы, прозвавшие арестантку Диной-мясорубкой, объявили женщине настоящую войну — одни провоцировали драки, а другие объявили ей бойкот и категорически отказывались находиться с ней в одном помещении.

Несколько раз Шакирову переводили из одной колонии в другую — но всякий раз ее ожидал один и тот же «теплый» прием. Отбыв срок до конца, Мадина вернулась в поселок Васильево под Казанью. «Неужели я по своей воле это делала? Ну сами подумайте. Это моя родина, выросла я в нормальной семье», — оправдывалась она после освобождения.

Женские туфельки из хлебного мякиша, сделанные собственноручно во время нахождения в СИЗО, Алексей Суклетин подарил следователю Фариту Загидуллину.

Что до самого Казанского аллигатора, то следствию удалось доказать его причастность к семи жестоким расправам. Причем Суклетина, несмотря на массу психических отклонений, признали вменяемым. Во время психиатрического освидетельствования на вопрос врача — мол, не боится ли он Страшного суда — палач ответил: «Что мне бог! Я сам себе и бог, и дьявол! Гибели я вообще-то боюсь. Неохота сейчас подыхать, мало еще пожил!»

Приговор Алексею Суклетину — смертная казнь через расстрел — не удивил никого, включая самого маньяка. Тогда хитрый преступник придумал схему, чтобы продлить себе жизнь: он стал рассказывать, что лишал жизни и ел за пределами Татарстана. Однако стражи порядка быстро раскусили этот ход: хватило нескольких запросов в города, которые указал Суклетин, чтобы выяснить — он врет.

Алексея Суклетина расстреляли в июле 1987 (по другим данным — 1994) года. В последние дни своей жизни он был занят рукоделием — лепил из хлебного мякиша маленькие женские туфельки, которые в качестве подарка преподносил работникам тюрьмы. Осталась у стража порядка и фотокарточка Суклетина с его подписью — «На память о первой встрече с людоедом»