Елабуга.

Мне было хреново. Мы начали пить в автобусе из Санкт-Петербурга в Москву и все еще не закончили. В Казани я дошла до такого состояния, что чувствовала себя здоровее, выпив рюмку Бугульмы с самого утра. Без этого кружилась голова. А впереди еще два дня дороги.
Елабуга нас встретила приятной погодой. Хоть и горели щёки от пьянства, солнце не раздражало. Я выпила лимонада у продовольственного киоска, а Настя купила цветы. Потом мы нашли такси и поехали в дом, где жила Марина Цветаева. Дом оказался маленьким. Маленькая комната Марины, крошечная кровать. Меня трясло или от чувств, или от похмелья. Не разобрать. Пока Настя говорила со смотрителем дома, я держалась за гвоздь, на котором повесилась Марина Ивановна. Гвоздь хорошо сохранился. Он вбит на уровне моих плеч. Или дом осел от старости, или Марина Цветаева обладала волей, способной не разгибать ноги пока удавка не сделает своё дело. Затем на том же такси мы отправились на погост. Могилу нашли сразу. Я оставила Настю и ушла в глубь. Не хотелось ей мешать, тем более состояние моё оставляло желать лучшего. Я не могла собраться и оценить происходящее. После этого мы заселились в отель рядом с кладбищем. В аляповатом номере стояла огромная кровать, к потолку приделано зеркало. Мы выпили немного татарского виски и вышли погулять. Вот уж самый настоящий уездный город N. Двухэтажные старые дома, колодцы и колонки, продмаги и ивы. Так и кажется, что сейчас в конце переулка мелькнёт дама с кружевным зонтиком и святым писанием подмышкой. Мы дошли до набережной. Жаль, что не пришлось увидеть все это при свете дня, так было красиво. На самом краю улицы белел старый храм. Я изъявила желание осмотреть его поближе. Настя осталась под фонарём, а я подошла к храму. Хотела посмотреть на табличке в каком веке он построен. За рекой сверкали огоньки деревни. Вот тут я подумала, неплохо бы явиться сюда к старости. Спокойно, свежий воздух, речка вот рядом – можно рыбачить. Жить размеренной религиозной жизнью, иметь сервиз и вязание. Мои фантазии нарушил жуткий звук. Кто-то толкал дверь изнутри храма. Дверь ходила ходуном, будто сейчас сорвётся с петель. Черти, решила я, и бросилась наутёк. Теперь мне всё казалось зловещим в свете луны. Я бежала к Насте и махала руками, чтобы она не считала ворон и действовала. Достала крестик, например. Я решительно не знаю, что делать в таких случаях. Настя махала в ответ и улыбалась. Мне хватило смелости оглянуться, и я увидела попа. Он только что вышел из храма и осматривал замок. Моё отравленное сознание сыграло со мной злую шутку. Конечно, я сделала вид, что ничего не произошло, даже попросила Настю сфотографировать меня на фоне памятника. Но ё-моё!