Лейтенант Марш
Лейтенант Марш
Молодой папа, врач-терапевт
Читать 5 минут

Отец и сын

Image for post

Это глава будет посвящена моему Роду, а именно моему отцу. Всю свою сознательную жизнь мне не хватало отца. Когда мне было 4,5 года, мои родители развелись. Я, моя мама,моя сестра, все мы уехали за 1500 километров от того дома, который был моим, где у меня была своя комната свои игрушки, свой огород ( в котором по весне я застрял в резиновых сапогах и простоял молча, просто ожидая, когда меня достанет оттуда мама) Да, этот короткий промежуток времени, в котором я навсегда запомню, когда отец принес с охоты двух зайцев; когда утром зимой я сидел в санках, которые тащила собака по кличке Бим, а отец бежал рядом (так он отводил меня в детский сад). Мы уехали на три года к бабушке и дяде ( мамин младший брат), но там я не чувствовал себя своим. Из этих трех лет я запомнил свои приключения в детском саду ( драки, в которых отстаивал себя) и те эпизоды, когда папа, проезжая на грузовой фуре, привёз с десяток арбузов, а спустя пару дней он пришёл за мной в детский сад. За столько месяцев меня из сада забирал мой папа, я навсегда запомню его крепкую шершавую руку. Тогда мы часа два просидели в кабине "Маза"около дома моей бабушки.

Отец продал наш дом в деревне, купил машину и однокомнатную квартиру в городе. Впоследствии квартиру он оформил на меня. Мама понимала, что в маленьком городке на реке Кама ( градообразующим предприятием является военный завод) будущее для детей не такое перспективное, чем в большом городе на юге. Через три года мы вернулись в город на Ахтубе уже насовсем. А до этого этапа два раза зимой и летом вдвоём с мамой приезжали, чтобы переоформить квартиру. И вот зимой на вокзале отец повязал мне на шею свой красно-зеленый шерстяной шарф. Прошло больше 25 лет, а я храню этот шарф, и он такой же тёплый и родной, как тогда, в детстве.

Пропуская двадцатилетний промежуток, в котором наши взаимные недопонимания, мои и его слезы, ссоры, примирение и снова вражда ( эти два понятия чередовались между собой), обиды и прощения, остановлюсь на последних пяти месяцах его жизни.

В 2012 году ему поставили онкологию почки. Но он, немного оправившись от психологической травмы, снова сел за руль больших машин. Через два года работы дальнобойщиком транспортная компания недоплачивала часть зарплаты. И он порешал, как говорится, на месте: угнал фуру, уехал на ней на Северный Кавказ. Полгода жил то ли у чеченов, то ли у ингушей, учил их водить грузовики (с его слов). Ему стало хуже, с его слов, эти кавказцы отправили его в Кисловодск, в больницу. Там он подлечился и вернулся к нам в город.

Это был декабрь. Я нашёл его в общежитии у цыган, в тяжёлом состоянии: жёлтый, задыхающийся, с отекшими ногами. Первым делом, мы поехали к следователю (к тому моменту часть информации у меня уже была), он всё рассказал как есть. Помню как следаки ему сказали: ну ты в присутствии сына правду расскажи. Просто мы не хотим в силу твоего возраста и состояния другие методы применять. Вот твой сын, при нем расскажи как было ( до этого он утверждал, что его оглушили на заправке, связали и похитили).

После следователей мы поехали сразу в больницу. Уролог сказал, что он может закровить в любой момент, неизвестно куда прорастет опухоль. Психологически я был готов, что хоронить мы его будем в декабре, недели через 2-3. Но на удивление всем прогнозам прожил он на 5 месяцев дольше, пока сердце выдерживало нагрузки. Но эти 5 месяцев за 25 лет моей жизни со мной были папа и мама. Отец ,ввиду своего состояния, постоянно мучился от болей, "ехал"на трамадоле. Каждую ночь он стоял на кухне, прислонившись головой к стеклу ( на шее в районе 6-7 шейных позвонков была опухоль 8 х 10 см, такой маленький шар для боулинга, который давил на позвонки). Тогда я боялся, что она прорастет через позвонок, и его парализует. Перед его госпитализацией ( последней) они с матерью начали ругаться. Я не выдержал и высказал всё, что о них думал. Мама замолчала, а отец покорно ответил: да, сынок, всё правильно говоришь. Положили его в кардиологию ( по договорённости с заведующей отделением, просто в этой больнице на тот момент я работал врачом-статистиком). Через три дня мне написал однокурсник, который там дежурил, что отец не может со мной связаться. Это был вечер воскресенья. Телефон его был разряжен. До этого я посещал его, он был недоволен, хотел выписаться домой. Утром в понедельник мне позвонила коллега по отделу и сказала, что ситуация с отцом крайне непростая. Зная его скандальный характер, я подумал, что он начал ругаться с докторами. От мысли, что мне будет за него стыдно, что я договаривался насчёт госпитализации, не на шутку рассердился и на всех парах приехал в больницу. Направился к терапевтическому корпусу, поднялся на этаж и забежал в палату, думая, что сейчас он у меня получит.

Забежав в палату, обнаружил, что его койка аккуратно заправлена, а тумбочка пуста. Дойдя до ординаторской, узнал, что он в палате интенсивной терапии, в сопорозном состоянии, не поддаётся контакту.

Я вернулся в свой корпус, в свой рабочий кабинет. Посмотрел штук 10 историй болезней, а потом пошёл в церковную лавку при больнице. Поставил свечку, и слезы сами полились в полнейшей тишине, ручьем. Я стоял, а они текли, текли. И мне было больно не потому, что он вот-вот умрёт. Мне было больно, что все свои шишки я переживал один ( без отцовской поддержки, без отцовского плеча). И вот снова я остаюсь в этом жестоком мире один, что мне не с кем будет посоветоваться, получить мужской совет, такой нужный, чтобы принять правильное решение и сделать правильный выбор. Сказать: ты здесь промолчи, перетерпи, подожди. Только отец скажет такие слова. Только он может. Остальным ты нахрен не нужен в этом мире. И тогда, стоя в церковной лавке, я это прекрасно осознавал. И это ощущение, чувство побитой собаки месяца два преследовало меня. Но я не запил, не закурил, не сломался. На тот момент я окончил ординатуру по организации здравоохранения и уже договорился насчёт интернатуры по терапии, но этот жуткий дефицит отца проявился во мне в другом ( а может это и есть часть миссии мужского начала моего Рода).

Почти 6 лет я проработал аниматором, провёл более 800 детских дней рождений, более 100 выездов Дедом Морозом, более 30 новогодних ёлок, более 40 шоу с химическими превращениями, более 150 шоу мыльных пузырей. Через полтора месяца я встретил одного паренька, у которого на двоих с женой был детский развивающий центр. Он занимался анимацией. За год мы в городе на 350000 населения стали лучшими аниматорами. Его конкуренты в городе-миллионнике напротив ( парни реально очень крутые) признавали нас как равных и достойных.

Image for post

P. S.

И вот, спустя три года после его ухода под тёплым июньским солнцем я катаю свою восьмимесячную малышку. Она сладко спит в своей коляске. Я останавливаясь в тени, аккуратно глажу её светлые кудряшки, и слёзы сами льются... Оттого, что наконец-то в моём Роду папа рядом, рядом со своей маленькой принцессой. Папины руки нежно качают своё родное дитя...

Вселеннская любовь через годы сыновьей боли...

Я держу её на руках и знаю, что где-то наверху "спящие"отцы смотрят на меня и гордятся мной...

103 просмотра
Добавить
Еще
Лейтенант Марш
Молодой папа, врач-терапевт
Подписаться