Cendrars et Chagall...

I. Portrait

Il dort
Il est éveillé
Tout à coup, il peint
Il prend une église et peint avec une église
Il prend une vache et peint avec une vache
Avec une sardine
Avec des têtes, des mains, des couteaux
Il peint avec un nerf de boeuf
Il peint avec toutes les sales passions d’une petite ville juive
Avec toute la sexualité exacerbée de la province russe
Pour la France
Sans sensualité
Il peint avec ses cuisses
Il a les yeux au cul

Et c’est tout à coup votre portrait
C’est toi lecteur
C’et moi
C’est lui
C’est sa fiancée
C’est l’épicier du coin
La vachère
La sage-femme
Il y a des baquets de sang
On y lave les nouveau-nés

Des ciels en folie
Bouches de modernité
La Tour en tire-bouchon
Des mains
Le Christ
Le Christ c’est lui
Il a passé son enfance sur la Croix
Il se suicide tous les jours
Tout à coup, il ne peint plus
Il était éveillé
Il dort maintenant
Il s’étrangle avec sa cravate
Chagall est étonné de vivre encore.

II. Atelier

La Ruche
Escaliers, portes, escaliers
Et sa porte s'ouvre comme un journal
Couverte de cartes de visite
Puis elle se ferme.
Désordre, on est en plein désordre
Des photographies de Léger, des photographies de Tobeen, qu'on
ne voit pas
Et au dos
Au dos
Des œuvres frénétiques
Esquisses, dessins, des oeuvres frénétiques
Et des tableaux...
Bouteilles vides
"Nous garantissons la pureté absolue de notre sauce Tomate"
Dit une étiquette
La fenêtre est un almanach
Quand les grues gigantesques des éclairs vident les péniches du ciel à grand
fracas et déversent des bannes de tonnerre
Il en tombe
Pêle-mêle

Des cosaques le Christ un soleil en décomposition
Des toits
Des somnambules des chèvres
Un lycanthrope
Pétrus Borel
La folie l'hiver
Un génie fendu comme une pêche
Lautréamont
Chagall
Pauvre gosse auprès de ma femme
Délectation morose
Les souliers sont éculés
Une vieille marmite pleine de chocolat.
Une lampe qui se dédouble
Et mon ivresse quand je lui rends visite
Des bouteilles vides
Des bouteilles
Zina
(Nous avons parlé d'elle)
Chagall
Chagall
Dans les échelles de la lumière

Octobre 1913. Dix-neuf poèmes élastiques (1919)

Blaise Cendrars Блез Сандрар

I. Портрет

Он спит.
Просыпается вдруг.
Рисовать начинает.
Корову берет ― и коровой рисует.
Церковь берет ― и ею рисует.
Селедкой рисует,
Ножами, руками, кнутом,
Головами,
И всеми дурными страстями местечка еврейского,
Всей воспаленною страстностью русской провинции,
Рисует для Франции,
Чувственности лишенной,
Рисует всем телом,
Глаза у него на заду,

И вдруг ― перед вами портрет…
Это ты, читатель,
И я,
И он сам,
И невеста его,
Бакалейщик с угла,
И молочница,
И повивальная бабка,
И кровью испачканный таз,
Новорожденных в нем моют,

Безумное небо,
Современности рты,
Башня штопором,
Руки,
Христос,
Это сам он Христос:
На кресте
Его детство прошло.
Каждый день
Совершает он самоубийство.
И вдруг
Перестал рисовать.
Это значит
Спит он теперь.
Галстук душит его.
Удивляет Шагала, что все еще жив он.

II. Мастерская

Ля Рюш.
Лестницы.
Двери и лестницы.
И открывается дверь его, словно газета,
(Визитные карточки всюду)
И закрывается дверь.
Беспорядок, повсюду царит беспорядок.
Фотографии: это Леже, Тобеен.
За спиною
Плоды исступленья ―
Эскизы, рисунки,
Картины ― плоды исступленья…
Пустые бутылки,
«Гарантируем высшее качество нашего томатного сока»,
Гласит этикетка.
Окно-календарь…
Когда гигантские краны молний с грохотом опорожняют небесные баржи

И гром из бадьи высыпают на землю,
То падает гром
Как попало.
Казаки, Христос, рассеченное солнце,
Крыши,
Сомнамбулы,
Козы,
Петрюс Борель ―
Ликантроп,
И зима, и безумье,
И гений, расколотый словно орех,
Лотреамон,
Марк Шагал,
И с женой моей рядом ― бедный ребенок,
Горькая радость,
Рваный ботинок,
Какао в старой кастрюле,
И лампа двоиться в глазах,
И мое опьянение, когда я его навещаю,
Пустые бутылки,
Бутылки,
Зина
(О ней мы вели разговор)
И Шагал,
Марк Шагал
На лестницах, залитых светом.

Перевод с французского: Михаил Кудинов